ДВЕ ПРИТЧИ, которые...

[ЛюЛуЯ]

Дорогие друзья ЭСПАВО.

Мне хочется поведать вам изумительную историю, которая приключилась со мной сегодня.

Читая Бьянку-Гайю "Добро пожаловать в 5 измерение" 2005г, я прочитала там притчу, которая так похожа на мою притчу-быль "Пугало", которую я написала в октябре 2003г. и разместила на сайте "проза.ру".

Вот эти два произведения - 

ЦЫПЛЕНОК, КОТОРЫЙ ХОТЕЛ ЛЕТАТЬ

 В одном хорошем курятнике сидела в отчаянии курица, видя, что время идет, а ей все еще не удалось снести даже самого маленького яйца. Глядя на своих подруг, окруженных многочисленным потомством, она невольно завидовала им, мечтая вырастить маленького собственного цыпленка. Так что можете себе представить ее восторг, когда она наткнулась на брошенное яйцо, на которое никто больше не претендовал. Решив взяв сироту под свое крыло, она понесла его в гнездо, где высиживала без перерыва несколько дней.

Конечно, ее несущиеся подруги дразнились:

—                     В твоем яйце ничего нет, — сказала одна с презрением.

—                     Ты высиживаешь пустую скорлупу, — добавила другая. — Ну и что из этого яйца вылупится, как ты думаешь? Оно слишком большое, и не белое, и не коричневое, а бежевое в черную крапинку.

—                     Ты можешь и черепаху высидеть, — сказала третья саркастически.

Но будущая мать, воздержавшись от комментариев, хранила спокойствие и продолжала высиживать будущего ребенка. Через несколько дней ее на миг охватило сомнение, но она преданно осталась на посту, пока, наконец, ее терпение не было вознаграждено. После долгого и, казалось, нескончаемого ожидания она почувствовала слабые толчки. Маленький цыпленок храбро расколол скорлупу и выбрался из нее, представ на всеобщее обозрение.

К великому удивлению мамы-курицы, ее цыпленок был совершенно не похож на других. Вместо того чтобы быть красивым, мягким, нежно-желтым, его оперение был белым и усыпано коричневатыми пятнами. Его крылья были удлиненными, почти касались земли. Что же до клюва, то он был не узкий и прямой, как у других цыплят, а крючковатый, загнутый вниз. Его когти были широкими, острыми и куда более загнутыми, чем у других цыплят.

Все курицы-соседки кудахтали и хихикали, и, не обращая внимания на мать, заявляли, что ее ребенок безобразен, что из-за своих уродств он не сможет нормально есть и, конечно же, не выживет. Но стойкая курица, гордая, что, наконец, стала матерью, смотрела на своего уникального цыпленка с любовью. Она быстро привязалась к маленькому, и он к ней тоже.

Шли дни, и молодой цыпленок быстро рос. Даже если у него были трудности с клеванием из-за крючковатого носа и с ходьбой из-за загнутых когтей, он все равно неплохо приспособился. Его мама помогала ему, собирая зерна в маленькие горсточки, так что ему было легче их взять, и он мог наесться, и, несмотря на все, он прекрасно рос.

Чем больше он рос, тем больше смотрел в небо. Он проводил долгие часы, глядя, как летают другие птицы, удивляясь, почему не могут летать куры. Он мечтал о полете так, что иногда даже казалось, что он вот-вот оторвется от земли, когда он бежал за своими сверстниками вокруг курятника. Мама пыталась вразумить его: «Знаешь, дорогой, все куры испытывают эти чувства. Мы ведь иногда взлетаем ненадолго, но это не значит, что мы умеем летать».

Шло время, и цыпленок задавал себе все больше и больше вопросов. Однажды он сказал маме: «Не верю, что жизнь может ограничиваться этим — что мы всю нашу жизнь обречены жить в курятнике, копаться в земле, бегать, не будучи способны никуда убежать, и лишь ненамного отрываться от земли. Как можно драться между собой за эти крохотные зернышки ржи? Как можно, чтобы наша жизнь полностью зависела от фермера?»

Его мама не нашла другого ответа, кроме как попытаться заставить его принять, что он — курица и живет куриной жизнью и что, хотя он выше и крылья у него длиннее, он все равно курица и должен довольствоваться тем, что у него есть.

Одним прекрасным весенним днем над курятником появилась кричащая стая ворон. Они таскали зерно и толкали кур, которые позволяли воронам делать все, что те хотели. Молодой цыпленок ужасно возмутился. Другие куры успокаивали его, говоря, что это всего лишь воры, что они скоро уйдут и что лучше с ними не связываться. Поскольку наш смелый цыпленок не привык унижаться ни перед кем, он решил выступить против ворон, побив кого-то из них крыльями и немного их погоняв.

Другие куры запаниковали и приказали ему перестать, заявляя, что он подвергает опасности свою жизнь и жизнь других кур. Но сильный цыпленок твердо решил сделать так, как хотелось, и, когда одна из ворон начала щипать его хвост, он решил начать драку. Увидев настойчивость цыпленка, ворона взлетела. Ко всеобщему удивлению, наш храбрый цыпленок последовал за ней в небо.

Все остальные куры просили его спуститься, говоря, что он скоро расшибется и умрет. Наконец вороны решили улететь. Гордый собой, смелый цыпленок вернулся на землю. Вместо поздравлений с геройским поступком, которых он ожидал, он не встретил ничего кроме попреков и брани. Он не понимал, почему куры, молодые и старые, презирали его способность летать, а не восхищались ею. Его мать пыталась успокоить его, сказав, что не стоит ему себя жалеть; у него был полный событий день и теперь нужно отдохнуть.

Вечером, когда все ложились спать, смелый цыпленок решил не засыпать и следить на случай, если вороны решат вернуться. Но сон сморил его. Всю ночь ему снилось, что он летает, парит и взмывает в небо. Он чувствовал, что свободен, как ветер, и позволял потокам воздуха нести его.

Как же он удивился наутро, когда проснулся и обнаружил, что угнездился на дереве. Он, значит, не спал! Когда он вернулся в курятник, его товарищи вздохнули с облегчением. Все беспокоились, особенно его мама, думая, что все-таки вороны утащили его ночью спящего.

Молодой цыпленок тогда сказал им:

— Мне снилось, что я лечу, и, подумав, я понял, что не спал. Я летал. Я верю, что это моя судьба. Я должен слушать то, что во мне, и исследовать этот огромный мир.

Услышав эти слова, его мать зарыдала. Она не хотела терять единственного сына. Чтобы подержать ее, цыпленок сказал:

— Смотри, мам, я тебе кое-что покажу. — Он взлетел и поднялся так высоко в небо, что стал маленькой точкой над ее головой. Вернувшись на землю, он заверил ее: — Знаешь, пока я там, я вижу так далеко и так ясно, что могу распознать врага за много миль. Так что кем бы я ни был, я всегда буду следить за курятником и защищать вас.

Старый петух, глава курятника, начал речь и серьезно заявил:

— Если ты оставишь этот дом, тебе никогда не дозволено будет вернуться. Ты будешь бесчестьем для нашей расы, и ни один из нас даже не заговорит с тобой снова.

Наш герой был опечален, но решил последовать своему внутреннему зову; он расправил крылья и взлетел.

Молодому цыпленку потребовалось немного времени, чтобы пережить эти события. Теперь, чувствуя себя совершенно свободно, летя высоко, он открыл для себя завораживающую Вселенную, и новая радость жизни пронизала его.

Он построил себе величественное гнездо на вершине соседней горы, чтобы присматривать за матерью, семьей и друзьями. Пока он устраивался, молодая самочка, которая все еще училась летать, подлетела к нему и приземлилась рядом, чтобы поболтать. Она спросила, почему раньше его здесь не видела. Смелая птица не знала, что ответить, потому что он всегда говорил только на курином языке, но знал, что ему понравилась эта очаровательная птица.

Они быстро влюбились друг в друга, летали вместе над снежными вершинами гор и однажды обнаружили несколько новых способов летать, еще более интересных и совершенных. Наконец наш герой понял, что он никогда не был цыпленком. Его подруга открыла ему, что он орел и всегда им был. Тогда он понял, что, не послушайся он своего внутреннего голоса, он бы никогда не узнал, кто же он такой.

А кто вы — орел или цыпленок?

ПРИТЧА-БЫЛЬ «ПУГАЛО»

9-10 октября 2003г (чт-пт).

1.
   Как появилась в стае эта птица, никто уж и не помнит. Она мало чем отличалась от остальных птиц, и точного названия ей никто не знал. Она могла бы улететь вместе с другими птицами в теплые края, но почему-то этого не случилось. И лишь со временем было замечено, что у неё больны ноги. Ей тяжело было как передвигаться, так и стоять. И вследствие этого она не могла с силой оттолкнуться от земли, чтобы взлететь. А раз не было толчка, - не было и разбега. А раз не было разбега, - полет не мог состояться. - Так она и осталась, прижившись в этой стае.
   Большие птицы сторонились её. Маленькие же пташки скоро верно заметили для себя, что в её теплых и больших крыльях можно не только спрятаться, согреться, но и даже поиграть. И они с удовольствием стали это проделывать, нисколько не смущаясь тем, что и она могла уставать, и ей тоже необходим был отдых. Она никогда не говорила об этом, а раз так, они её «использовали» по полной. Таким образом, часто можно было видеть, как она стояла с распростертыми крыльями, а малышня копошилась на ней и под ней, устраивая все мыслимые и немыслимые игры или просто прячась от взрослых.
   Большим птицам не нравилось это повышенное внимание к ней молодёжи. Они пытались выдумывать о ней всевозможные небылицы, чтобы таким образом отпугнуть их от неё, но тех, как магнитом, притягивала она собою.
- Огородное пугало!.. – брезгливо говорили о ней большие птицы.
- Пугало, пугало, пугало… - весело вторила им детвора, совсем по иному привнося в это прозвище своё представление о ней, о тепле, о свободе…

2.
   Наступали холода. Все птицы, что остались зимовать, старались собраться вместе, сгруппироваться – так было теплее, надежнее. Вожак этих оставшихся зимовать птиц старался сберечь их и четко следил за тем, чтобы каждый из них имел возможность время от времени войти внутрь этой большой группы-стаи, для того чтобы согреться там. Когда дул сильный холодный ветер, вся стая ещё плотнее смыкала свои ряды и тем самым помогала себе не только выжить, но и противостоять непогоде. 
   Так прошла зима. Наступала весна. Все птицы чувствовали её приход: воздух становился теплее, дни длиннее… Многие из птиц стали задумываться об обзаведении своим семейством. Когда-то большая группа-стая стала понемногу редеть, образовывая в окружавшем их жизненном пространстве свои островки семейной жизни. И это было так естественно. 
   С приходом тепла Пугало всё больше и больше стал задумываться о себе. Пока было холодно, он не так остро ощущал своё одиночество, так как нужен был малышам, которые жались к нему в поисках тепла. Он обнимал их своим «большим сердцем», они же считали – оперением. Он рассказывал им о чудесах, которые видел во сне, они же принимали это за сказки-чудачества. Он расправлял свои крылья, а они, как с подготовленного трамплина, поднимались с них в воздух.
   Больше всего на свете Пугало хотел летать. Он часто видел это во сне: у него захватывало дух, сердце замирало… - Он парил… Он летел с огромной скоростью… Он тихо планировал… Он приземлялся на свои ноги… Ноги… - Он не помнил, из-за чего они плохо «слушались» его. Ему казалось, что это было с самого его рождения.
   - Если птица не летает, это уже не птица, – с грустью думал он, всё дальше и дальше отползая-уходя в этот день от стаи. - Если бы был возможен толчок? - в который раз задавал он себе этот, терзающий его душу, вопрос. – Если бы… 
   Его ноги, разбухшие от непосильных усилий, еле передвигались. Но вчерашний сон вдруг с новой силой-надеждой заставил его сегодня выйти за пределы стаи, ибо он снова видел там, во сне, свой полёт… 
   Уже стемнело, когда он дополз до края глубокого обрыва. Но он даже и не заметил бы этого, как вдруг… ощутил, что земля под ним разверзлась, и он падает камнем вниз. 
   - Это конец, - молнией пронеслась в нём мысль, и он инстинктивно раскрыл свои крылья так, как делал это обычно, когда пугалом стоял в центре среди малышни, взглядом и крыльями обнимая-приголубливая их. И он расправил крылья, как бы ища в них опору-поддержку, принимая со смирением, в который раз, «происки» судьбы.
   Но, вдруг, всё его тело почувствовало сильный удар. Это его крылья, враз распластавшись во весь свой размах при раскрытии, сумели выдержать этот нарастающий поток воздуха при падении, отозвавшись болезненным ударом-толчком во всем его организме. Всё его тело дернулось… но падение прекратилось, и только крылья от напряжения и боли ещё сильнее вытянулись, расправляясь. И если бы не воздушный поток, который бил его по мордочке, он так и не понял бы, что… Летит?!.
   
   Рассветало. Кругом стояла тишина. И лишь только полёт одинокой птицы прорезывал проявляющееся пространство. Это был Пугало. Птица кричала от счастья… молча. Его слова уходили благодарностью в сердце и замирали там в неописуемом восторге от случившегося. Он становился птицей не только по форме, но и по существу.
   - Птицы во тьме не летают, - вдруг услышал он в своем сознании знакомый Голос.
   - Разве свободу полета можно уместить во временные рамки? – поддержал он этот диалог.
   - Будь как все! Иначе тебя ждет одиночество! – снова Кто-то пытался внушить ему «полезные» советы.
   - Я слишком долго был одинок среди своих, поэтому я выбираю «это» одиночество, - прозвучали утверждением в нём эти слова.
   - Впереди новые экзамены, - уже одобрительнее проговорил ранее провокационный Голос.
   - Спасибо, Тебе, за всё! – с благоговением завершал диалог Пугало.
   Ещё раньше в своих снах Пугало слышал  Этот Голос. Сейчас Он был с ним в благодарном полёте наяву. - Он парил… Он летел с огромной скоростью… Он тихо планировал… Он приземлялся на свои ноги… 

3.
   Когда Пугало в предрассветной заре приземлился на ноги, то понял, что уже не сможет вновь взлететь, т.к. его ноги… Он от счастья забыл о своих ногах и приземлился лишь только потому, что впервые мог выбирать с высоты своего полета и выбрал лужайку, манящую своей зеленью.
   - Что же мне делать? – думал он, стоя на своих ногах. – Ведь разбег отсюда снова невозможен…
   Крылья гудели от напряжения, а вечно уставшие ноги… совсем по иному стояли на земле. Он попробовал ими пошевелить, но они не вызывали ни боли, ни неудобств. Он подпрыгнул на них, и они отозвались упругостью и мягкостью приземления. 
   - Вероятно, тот удар-толчок при падении что-то сотворил с ними, - радостно и осторожно подумал он, боясь поверить в это чудо. Он разбежался, оттолкнулся и поток воздуха снова начал поднимать его в высоту.

4.
   Малышня уже копошилась на прежнем месте. Их визг и гам далеко разносился окрест. Взрослых поблизости не было.
   Пугало спускался с высоты своего полёта, как вдруг увидел лисицу, которая, крадучись, подползала к малышам, ничего не замечавшим в своих играх. Она остановилась, приготовившись к прыжку, и… 
   Малышам показалось, что что-то большое с криком и тяжестью рухнуло на них. Некоторые из них были даже оглушены этим, и потому ни один из них не заметил, как волочился хвост отступавшей от них раненой лисицы-охотницы. А на земле лежал окровавленный безжизненный Пугало.
   Поднявшаяся от удара о землю пыль большим «грибом» поднялась над детской площадкой. Это встревожило всю стаю, и скоро все они слетелась на место происшествия.
   - Я всегда говорил, что Пугало - это плохой пример для малышей, - злобно и яростно выкрикивал кто-то из толпы. – Но, чтобы придавить малышей?.. У меня нет слов… Гнать его!
   - Гнать его надо! Гнать!.. – уже нестройно вторила ему толпа.
   Шум стоял неимоверный. Последнее слово было за вожаком. Малыши же, обступившие Пугало, склёвывали-очищали его оперенье от крови и налипшей грязи. Они не могли понять, что именно произошло. Они просто любили его, Пугало, и сейчас пытались хоть чем-то быть ему полезным.
   А Пугало? Он лежал, не шевелясь. Сердце, как ему казалось, уже не билось. Открыв глаза, первое, что он увидел, были его малыши. Они сбились в небольшую группку и во все глаза смотрели на него… Он перевел взгляд. Вверху сияло небо – безбрежное, сияющее, свободное… Вдруг он вспомнил недавний разговор о предстоящих экзаменах и попытался встать на ноги. Вид его был страшен: окровавленный, со спутанными и поломанными перьями… Только глаза оставались спокойными, синими и бездонными. Он постоял немного, собираясь силами, и оттолкнулся от земли.
   - Пугало?!. Чертово?!. – вопросительно-восклицательно тихо произнес вожак, страшась его внешнего вида и небывалой мощи, того, что он видел сейчас перед собой.
   - Чертово пугало… - подхватило возглас в испуганном трепете его ближайшее окружение.   
   - Дьявол… - раздались одиночные вскрики испуганных птиц. Эти встревоженные крики были подхвачены остальными как призыв к действию. Испуг толпы был очевиден, ибо они в первый раз увидели Пугало летящим. Хромоножка-урод поразил всех неожиданным преображением. 
   Он же поднимался в восходящем потоке всё выше и выше.

5.
   А через несколько дней вся стая увидела пролетающих через их пространство пеликанов, и кто-то из них заметил, что их Пугало вроде бы чем-то напоминает их.
   Молодёжь же соорудила себе другое пугало-трамплин, пытаясь приблизить его к оригиналу, и время от времени посматривала вверх, ожидая возвращения своего теплого родного Пугало: ведь любая долгожданная точка в вышине могла стать им.

6.
   Ветром в небо, осенью…
   И в звёздах… затеряться, ввысь подняв глаза.
   Жить так сложно и Светельно просто…
   В сердце – небо, в сердце – Небеса!
   Холод. Мёрзнут руки… и украдкой
   Льёт луна прозрачный свет с ресниц.
      Вновь - за шагом шаг,
      Вновь часто сердце бьётся вне границ.
      Вновь прозрачно, судьбоносно,  просто
      Будто бы в последний свой полёт…
Радостно быть светлою и тихой
Полнотой любви Его и слёз.

 Чудеса... да и только...

ЛюЛуЯ

[Rakel]

[ЕЛЕНА]

Вновь - за шагом шаг,
      Вновь часто сердце бьётся вне границ.
      Вновь прозрачно, судьбоносно,  просто
      Будто бы в последний свой полёт…
Радостно быть светлою и тихой
Полнотой любви Его и слёз.

...

Прекрасные притчи и стихи, ЛюЛуЯ!

Благодарю!