НА ПОРОГЕ ВОЗНЕСЕНИЯ (ПРАЗДНИКИ)

[igor]

Здравствуйте, дети мои любимые!

Сегодня мы поговорим с вами о праздниках, но уже не о религиозных, а о государственных – о том, какова их энергетическая составляющая и какое влияние оказывают они на сознание людей.

Как правило, государственные праздники призваны развивать и укреплять чувство патриотизма своих граждан. Очень часто они приравниваются к датам победы над врагом или к каким-то другим выдающимся событиям страны, тем самым демонстрируя ее превосходство над другими государствами.

Целью их является вновь и вновь вызывать у населения гордость за свой народ, за свою страну, за свою историю, тем самым укрепляя в людях любовь к родине.

С точки зрения человека трехмерного мира, все это выглядит весьма похвально, и люди действительно испытывают патриотические чувства по отношению к своей стране.

А что происходит при этом на тонком плане Земли и как выглядит все это с Божественной точки зрения?

Представьте себе земной шар в виде глобуса с четкими государственными границами. И над каждой страной зависает ее собственный эгрегор, который в зависимости от того, какое место в мире занимает страна, или разрастается до огромных масштабов или имеет весьма скромные размеры.

Например, очень мощными выглядят эгрегоры США, Франции, Англии, России, Китая, Японии и многих других ведущих стран мира.

Но даже те страны, которые занимают самое незначительное место на мировой арене, все же имеют свои собственные эгрегоры, которые в основном и подпитываются национальными идеями и государственными праздниками.

С энергетической точки зрения, это выглядит как ЭГО каждой страны, представленное в астральном плане.

И такие эгрегоры являются своеобразным символом разделения – этого порождения трехмерного мира, в основе которого лежит дуальность.

Но особенно сильны с энергетической точки зрения военные праздники и парады, во время которых демонстрируется военная мощь той или иной страны.

Они несут в себе колоссальную энергию агрессии, поскольку любое оружие, даже если его не применяют, подразумевает убийство, горе и страдание.

А это в свою очередь порождает страх смерти, что, как вы знаете, является энергией самых низких вибраций, существующих на земле.

Поэтому каждый такой праздник утяжеляет эгрегор данной страны мощнейшим выбросом этой негативной энергии.

«Но неужели нет хороших праздников на нашей Земле?» — спросите вы.

Конечно, они есть. И это те праздники, которые не несут в себе разделения, гордыни или агрессии.

Это праздники, пронизанные энергией Любви: те, которые славят природные стихии, женщину, мужчину, ребенка, праздники юмора и смеха, детские праздники, музыкальные и театральные праздники и фестивали – словом, все, что приносит людям радость, развивает в них творческое начало, повышает их культурный уровень.

Как правило, это общечеловеческие праздники, которые не содержат в себе никакой национальной, политической или социальной подоплеки и вызывают в людях самые светлые чувства, несущие им Свет и Любовь.

И я желаю вам, родные мои, чтобы именно таких праздников было как можно больше в вашей жизни, чтобы они объединяли народы, помогали человеку ощутить себя полноправным членом единой дружной семьи, проживающей на планете Земля.

И тогда исчезнут все границы, разделяющие ваше сознание, и вы сумеете создать единое Божественное пространство Света и Любви, которое окутает вашу красавицу-Землю и поможет ей вознестись в Пятое измерение.

Благословляю вас на это и очень люблю!

Отец-Абсолют говорил с вами.

Приняла Марта 6 мая 2017 г

Источник: сайт "Возрождение" 

[Лето]

и песни Победы сегодня будут звучать)не нравится - слушайте унзере зольдатен унзер официрен

размещаю еще раз

[Лето]

для вас перевожу 22-30 тыс. р это 11-15 тыс гривен

вам легче будет сравнить с тем что получают ваши украинские бабушки и дедушки

а так же работающие украинцы)

[Лето]

Игорь вы свои мемы про ветеранскую пенсию хоть проверяйте как-нибудь ) если конечно ваша цель что-то умное сказать а не очередную провокацию раздуть на сайте

не поленилась  нашла для вас

Какая средняя пенсия в настоящее время выплачивается ветеранам ВОВ

В настоящее время средняя пенсия для участников ВОВ варьируется в пределах от 22 до 30 тысяч рублей.

Сумма пенсионной выплаты для вдов, мужья которых погибли на войне или в мирное время, приравнивается к 22 тысяч рублей.

Читайте также: Размер пенсии у Горбачева

Для ветеранов ВОВ, которые имеют инвалидность, пенсия составляет 30 тыс. рублей.

Также государство предоставляет для граждан бесплатную услугу обслуживания на дому, которой успешно пользуются около 180 тысяч лиц, проживающих без членов семьи. Каждый гражданин может воспользоваться данной услугой вне очереди.

[Кали]

и снова же - это не про войну - это про мир

миру - мир

*

[Кали]

я надеюсь мои сообщения не удалят

*

понимаю что возможно это провокация

но суть не в этом

*

этот день - уже навсегда

и еще раз - это поворотный пункт в событиях

не только этой реальности

*

и еще желалось бы сказать что мальчики и девочки

как раз проявлялись единым фронтом

*

не важно каким образом

*

возможно наша победа - была ответом - экспансия на любом уровне всегда будет остановлена

что бы ни было. на любом уровне

*

наши не знали - возможно - но делали все что могли

и в нас как человеках - течет их кровь

*

благодарим

*

все люблю. дорогие

*

[Кали]

это победа - на всех уровнях

это веха в истории - поворотный пункт

и наши здесь стояли - как могли

а в здесь и сейчас

мы вместе

*

благодарность всем нашим

благодарю каждого

*

[Кали]

[igor]

ОляялО,

[igor]

Александр, - скажите это маршалу Коневу Ивану Степановичу... Откройте ему глаза на правду! 

[igor]

ПОБЕДА ГЛАЗАМИ ПОЛКОВОДЦА: “Хватит ликовать!” Что мы “празднуем” вместо того, чтобы скорбеть?!

В канун 25-летия Победы маршал Конев попросил меня помочь ему написать заказную статью для «Комсомольской правды». Обложившись всевозможной литературой, я быстро набросал «каркас» ожидаемой «Комсомолкой» победной реляции в духе того времени и на следующий день пришел к полководцу. По всему было видно: сегодня он не в духе.

— Читай, — буркнул Конев, а сам нервно заходил по просторному кабинету. Похоже, его терзала мысль о чем-то наболевшем.
Горделиво приосанившись, я начал с пафосом, надеясь услышать похвалу: «Победа — это великий праздник. День всенародного торжества и ликования. Это…»
— Хватит! — сердито оборвал маршал. — Хватит ликовать! Тошно слушать. Ты лучше скажи, в вашем роду все пришли с войны? Все во здравии вернулись?
— Нет. Мы недосчитались девятерых человек, из них пятеро пропали без вести, — пробормотал я, недоумевая, к чему это он клонит. — И еще трое приковыляли на костылях.
— А сколько сирот осталось? — не унимался он.
— Двадцать пять малолетних детей и шестеро немощных стариков.
— Ну и как им жилось? Государство обеспечило их?
— Не жили, а прозябали, — признался я. — Да и сейчас не лучше. За без вести пропавших кормильцев денег не положено… Их матери и вдовы глаза повыплакали, а все надеются: вдруг хоть кто-нибудь вернется. Совсем извелись…
— Так какого черта ты ликуешь, когда твои родственники горюют! Да и могут ли радоваться семьи тридцати миллионов погибших и сорока миллионов искалеченных и изуродованных солдат? Они мучаются, они страдают вместе с калеками, получающими гроши от государства…

Я был ошеломлен. Таким я Конева видел впервые. Позже узнал, что его привела в ярость реакция Брежнева и Суслова, отказавших маршалу, попытавшемуся добиться от государства надлежащей заботы о несчастных фронтовиках, хлопотавшему о пособиях неимущим семьям пропавших без вести.
Иван Степанович достал из письменного стола докладную записку, видимо, ту самую, с которой безуспешно ходил к будущему маршалу, четырежды Герою Советского Союза, кавалеру «Ордена Победы» и трижды идеологу Советского Союза. Протягивая мне этот документ, он проворчал с укоризной:
— Ознакомься, каково у нас защитникам Родины. И как живется их близким. До ликованья ли ИМ?!
Бумага с грифом «Совершенно секретно» пестрела цифрами. Чем больше я в них вникал, тем больнее щемило сердце: «…Ранено 46 миллионов 250 тысяч. Вернулись домой с разбитыми черепами 775 тысяч фронтовиков. Одноглазых 155 тысяч, слепых 54 тысячи. С изуродованными лицами 501342. С кривыми шеями 157565. С разорванными животами 444046. С поврежденными позвоночниками 143241. С ранениями в области таза 630259. С оторванными половыми органами 28648. Одноруких 3 миллиона 147. Безруких 1 миллион 10 тысяч. Одноногих 3 миллиона 255 тысяч. Безногих 1 миллион 121 тысяча. С частично оторванными руками и ногами 418905. Так называемых “самоваров”, безруких и безногих — 85942».
— Ну, а теперь взгляни вот на это, — продолжал просвещать меня Иван Степанович.
«За три дня, к 25 июня, противник продвинулся вглубь страны на 250 километров. 28 июня взял столицу Белоруссии Минск. Обходным маневром стремительно приближается к Смоленску. К середине июля из 170 советских дивизий 28 оказались в полном окружении, а 70 понесли катастрофические потери. В сентябре этого же 41-го под Вязьмой были окружены 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артполк Резерва Главного командования и полевые Управления четырех армий.
В Брянском котле очутились 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артполков и полевые Управления трех армий.
Всего же в 1941-м в окружение попали и не вышли из него 92 из 170 советских дивизий, 50 артиллерийских полков, 11 танковых бригад и полевые Управления 7 армий.
В день нападения фашистской Германии на Советский Союз, 22 июня, Президиум Верховного Совета СССР объявил о мобилизации военнообязанных 13 возрастов — 1905-1918 годов. Мгновенно мобилизовано было свыше 10 миллионов человек.
Из 2-х с половиной миллионов добровольцев было сформировано 50 ополченческих дивизий и 200 отдельных стрелковых полков, которые были брошены в бой без обмундирования и практически без надлежащего вооружения. Из двух с половиной миллионов ополченцев в живых осталось немногим более 150 тысяч».
Говорилось там и о военнопленных. В частности, о том, что в 1941 году попали в гитлеровский плен: под Гродно-Минском — 300 тысяч советских воинов, в Витебско-Могилёвско-Гомелъском котле — 580 тысяч, в Киевско-Уманьском — 768 тысяч. Под Черниговом и в районе Мариуполя — еще 250 тысяч. В Брянско-Вяземском котле оказались 663 тысячи, и т.д.
Если собраться с духом и все это сложить, выходило, что в итоге за годы Великой Отечественной войны в фашистском плену умирали от голода, холода и безнадежности около четырех миллионов советских бойцов и командиров, объявленных Сталиным врагами и дезертирами.
Подобает вспомнить и тех, кто, отдав жизнь за неблагодарное отечество, не дождался даже достойного погребения. Ведь по вине того же Сталина похоронных команд в полках и дивизиях не было — вождь с апломбом записного хвастуна утверждал, что нам они ни к чему: доблестная Красная Армия врага разобьет на его территории, сокрушит могучим ударом, сама же обойдется малой кровью. Расплата за эту самодовольную чушь оказалась жестокой, но не для генералиссимуса, а для бойцов и командиров, чья участь так мало его заботила. По лесам, полям и оврагам страны остались истлевать без погребения кости более двух миллионов героев. В официальных документах они числились пропавшими без вести — недурная экономия для государственной казны, если вспомнить, сколько вдов и сирот остались без пособия.
В том давнем разговоре маршал коснулся и причин катастрофы, в начале войны постигшей нашу «непобедимую и легендарную» Красную армию. На позорное отступление и чудовищные потери ее обрекла предвоенная сталинская чистка рядов командного состава армии. В наши дни это знает каждый, кроме неизлечимых почитателей генералиссимуса (да и те, пожалуй, в курсе, только прикидываются простачками), а ту эпоху подобное заявление потрясало. И разом на многое открывало глаза. Чего было ожидать от обезглавленной армии, где опытные кадровые военачальники вплоть до командиров батальона отправлены в лагеря или под расстрел, а вместо них назначены молодые, не нюхавшие пороху лейтенанты и политруки…»
— Хватит! — вздохнул маршал, отбирая у меня страшный документ, цифры которого не укладывались в голове. — Теперь понятно, что к чему? Ну, и как ликовать будем? О чем писать в газету, о какой Победе? Сталинской? А может, Пирровой? Ведь нет разницы!
— Товарищ маршал, я в полной растерянности. Но, думаю, писать надо по-советски.., — запнувшись, я уточнил: — по совести. Только теперь вы сами пишите, вернее, диктуйте, а я буду записывать.
— Пиши, записывай на магнитофон, в другой раз такого уж от меня не услышишь!
И я трясущейся от волнения рукой принялся торопливо строчить:
«Что такое победа? — говорил Конев. — Наша, сталинская победа? Прежде всего, это всенародная беда. День скорби советского народа по великому множеству погибших. Это реки слез и море крови. Миллионы искалеченных. Миллионы осиротевших детей и беспомощных стариков. Это миллионы исковерканных судеб, не состоявшихся семей, не родившихся детей. Миллионы замученных в фашистских, а затем и в советских лагерях патриотов Отечества». Тут ручка-самописка, как живая, выскользнула из моих дрожащих пальцев.
— Товарищ маршал, этого же никто не напечатает! — взмолился я.
— Ты знай, пиши, сейчас-то нет, зато наши потомки напечатают. Они должны знать правду, а не сладкую ложь об этой Победе! Об этой кровавой бойне! Чтобы в будущем быть бдительными, не позволять прорываться к вершинам власти дьяволам в человеческом обличье, мастерам разжигать войны.
— И вот еще чего не забудь, — продолжал Конев. — Какими хамскими кличками в послевоенном обиходе наградили всех инвалидов! Особенно в соцобесах и медицинских учреждениях. Калек с надорванными нервами и нарушенной психикой там не жаловали. С трибун ораторы кричали, что народ не забудет подвига своих сынов, а в этих учреждениях бывших воинов с изуродованными лицами прозвали «квазимодами» («Эй, Нина, пришел твой квазимода!» — без стеснения перекликались тетки из персонала), одноглазых — «камбалами», инвалидов с поврежденным позвоночником — «паралитиками», с ранениями в область таза — «кривобокими». Одноногих на костылях именовали «кенгуру». Безруких величали «бескрылыми», а безногих на роликовых самодельных тележках — «самокатами». Тем же, у кого были частично оторваны конечности, досталось прозвище «черепахи». В голове не укладывается! — с каждым словом Иван Степанович распалялся все сильнее.
— Что за тупой цинизм? До этих людей, похоже, не доходило, кого они обижают! Проклятая война выплеснула в народ гигантскую волну изуродованных фронтовиков, государство обязано было создать им хотя бы сносные условия жизни, окружить вниманием и заботой, обеспечить медицинским обслуживанием и денежным содержанием. Вместо этого послевоенное правительство, возглавляемое Сталиным, назначив несчастным грошовые пособия, обрекло их на самое жалкое прозябание. Да еще с целью экономии бюджетных средств подвергало калек систематическим унизительным переосвидетельствованиям во ВТЭКах (врачебно-трудовых экспертных комиссиях): мол, проверим, не отросли ли у бедолаги оторванные руки или ноги?! Все норовили перевести пострадавшего защитника родины, и без того нищего, на новую группу инвалидности, лишь бы урезать пенсионное пособие…
О многом говорил в тот день маршал. И о том, что бедность и основательно подорванное здоровье, сопряженные с убогими жилищными условиями, порождали безысходность, пьянство, упреки измученных жен, скандалы и нестерпимую обстановку в семьях. В конечном счете, это приводило к исходу физически ущербных фронтовиков из дома на улицы, площади, вокзалы и рынки, где они зачастую докатывались до попрошайничества и разнузданного поведения. Доведенные до отчаяния герои мало-помалу оказывались на дне, но не их надо за это винить.
К концу сороковых годов в поисках лучшей жизни в Москву хлынул поток обездоленных военных инвалидов с периферии. Столица переполнилась этими теперь уже никому не нужными людьми. В напрасном чаянии защиты и справедливости они стали митинговать, досаждать властям напоминаниями о своих заслугах, требовать, беспокоить. Это, разумеется, не пришлось по душе чиновникам столичных и правительственных учреждений. Государственные мужи принялись ломать голову, как бы избавиться от докучной обузы.
И вот летом 49-го Москва стала готовиться к празднованию юбилея обожаемого вождя. Столица ждала гостей из зарубежья: чистилась, мылась. А тут эти фронтовики — костыльники, колясочники, ползуны, всякие там «черепахи» — до того «обнаглели», что перед самым Кремлем устроили демонстрацию. Страшно не понравилось это вождю народов. И он изрек: «Очистить Москву от “мусора”!»
Власть предержащие только того и ждали. Началась массовая облава на надоедливых, «портящих вид столицы» инвалидов. Охотясь, как за бездомными собаками, правоохранительные органы, конвойные войска, партийные и беспартийные активисты в считанные дни выловили на улицах, рынках, вокзалах и даже на кладбищах и вывезли из Москвы перед юбилеем «дорогого и любимого Сталина» выброшенных на свалку истории искалеченных защитников этой самой праздничной Москвы.
И ссыльные солдаты победоносной армии стали умирать. То была скоротечная гибель: не от ран — от обиды, кровью закипавшей в сердцах, с вопросом, рвущимся сквозь стиснутые зубы: «За что, товарищ Сталин?»
Так вот мудро и запросто решили, казалось бы, неразрешимую проблему с воинами-победителями, пролившими свою кровь «За Родину! За Сталина!».
— Да уж, что-что, а эти дела наш вождь мастерски проделывал. Тут ему было не занимать решимости – даже целые народы выселял, — с горечью заключил прославленный полководец Иван Конев.

Источник