Столп и утверждение истины. священник Павел Флоренский https://azbyka.ru/otechnik/Pavel_Florenskij/stolp-i-utverzhdenie-istiny/12 Та духовная деятельность, в которой и посредством которой дается ведение Столпа Истины, есть любовь. Но это – любовь благодатная, проявляющаяся лишь в очищенном сознании. Нужно еще достичь ее, – долгим (– ох, долгим! –) подвигом. Чтобы стремиться к ней, – непредставимой для твари, – нужно получить начальный толчок и нужно иметь поддержку в дальнейшем движении. Толчком таким бывает столь обычное и столь непонятное рассудку откровение человеческой личности, – в восприемлющем это откровение являющее себя как любовь: «Любовь, – говорит Гейнрих Гейне, – это – страшное землетрясение души». Говорю любовь; слово это употребляю и не в том смысле, в каком ранее, 703 в письме четвертом, и – в том же, потому что эта любовь есть не то, что та, и, вместе, – предвосхищение той, ожидаемой. Любовь дает встряску целому составу человека, и после этой встряски, этого «землетрясения души», он может искать. Любовь приоткрывает ему двери горних миров, и тогда веет оттуда прохладою рая. Любовь показывает ему «как бы в тонком сне» лучезарный отблеск «обителей», – на мгновение сдергивает пыльный покров с твари, хотя бы в одной точке, и обнаруживает бого-зданную красоту ее; дает забыть о власти греха, выводит из себя, говорит властное «стой!» потоку мятущихся помыслов самости и толкает вперед: «Иди и найди во всей жизни то, что видел в полуочертаниях и на мгновение». Да, лишь на мгновение. И, возвратившись в себя, душа тоскует об утраченном блаженстве, томится сладким воспоминанием, как сказано: Я помню чудное мгновенье передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты. Теперь душе предстоит выбор: или погружаться во грех, разъедающий личность, или же… украшать себя горнею красотою. За моментом эроса, в Платоновском значении слова, открывается в душе φιλία, – высшая точка земли и мост к небу. Постоянно являя в лице любимого отблеск первозданной красоты, она снимает, хотя предварительно и условно, грани самостного от-особления, которое есть одиночество. В друге, в этом другом Я любящего, он находит источник надежды на победу и символ грядущего. И тут ему дается предварительное единосущие и, следовательно, предварительное ведение Истины. На эту-то вершину человеческого чувства и спускается небесная благодать той любви.