Знание и познание

[Елена Светлая]

Допустим, я пытаюсь дать вам представление о неком неведомом предмете. Я могу сказать, что этот предмет - белый и круглый, и тогда вы составите о нем определенное мнение, а на следующий день вы, возможно, услышите другое его описание от другого человека, который его видел, и тогда вы измените свое мнение в соответствии с новым описанием, полагая, что этот предмет - скорее овальный, чем круглый, и скорее перламутрового цвета, чем белого. Выслушав пятьдесят описаний, вы так и не узнаете об этом предмете больше, а только будете менять свое представление о нем после каждого очередного описания. Но если однажды вы сами увидите этот предмет, то наверняка будете знать, на что он похож, и поймете, что все описания были верными лишь отчасти и что ни одно из них не передавало природу этого таинственного предмета целиком.

Намкай Норбу Ринпоче

[Алина]

 А как же Алиса Бэйли, например)

Алекс, не стала бы так категорично.

[Алина]

Благодарю, Лена, за уголок Духовной мудрости. Только личный опыт Познания открывает неведомые ранее глубины, и этот опыт несопоставим и с тысячами прочтенных книг, тем и драгоценен, что открывает Истину такой какая она есть, в глубине ее подлинности, очертаниях увиденных самой душой.

Как приятно, когда день начинается с погружения в Духовные энергии Мудрости, такой ясной и простой в своей Истинности.

Благодарю!

[Елена Светлая]

Для того, чтобы учить Божественным истинам, нужно обладать знаками авторитета. Человек, который попытается учить других, не имея этого авторитета, будет осмеян. Он не может сам достигнуть настоящего постижения истины и пытается показывать дорогу другим. Это всё равно, как если бы слепой вёл слепых. Таким образом можно сделать больше вреда, чем пользы.

Когда человек познаёт Бога, у него открывается внутреннее духовное зрение и, обладая этим зрением, истинный учитель может увидеть болезнь души и найти для неё настоящее лекарство. Человек, не получивший приказания Бога, считается лишь со своим «я» и думает: «Я имею власть учить других». Но такие мысли только результат невежества, и в своём невежестве человек может думать: «Я делаю это». Но когда человек постигает, что «Бог делает всё, я же не могу сделать ничего», тогда он становится абсолютно свободным, даже в этой жизни. Все несчастья, беспокойство происходят от этого чувства - «я», «мне», «я делаю это», «это мне принадлежит».

Рамакришна

[Елена Светлая]

В IX столетии в Китае жил мастер по имени Кёгэн. Получив посвящение в монахи, он прежде всего прошел общий курс буддийской практики, а затем занялся теоретическими исследованиями дзэн. Он был очень способным и прилежным и вскоре заслужил репутацию высокообразованного буддийского ученого. Однако в конце концов Кёгэн осознал, что сами по себе теоретические исследования не приносят ему полного удовлетворения. Он решил изучить дзэн на собственном опыте и стал учеником мастера Исана. Исан же тем или иным образом пытался подвести Кёгэна к мысли о том, что невозможно с помощью интеллектуальных штудий получить ответы на фундаментальные вопросы. В надежде побудить Кёгэна прыгнуть в бездну великого сомнения Исан сказал ему:

— Меня не интересуют ни накопленные схоласти­ческие познания, ни разные учения, которые ты мог находить в сутрах. Просто скажи мне, каким было твое «Я» до твоего рождения, когда еще не было разницы между востоком и западом.

Кёгэн, естественно, растерялся, не зная, как ответить на этот вопрос. Мобилизовав все свои интеллектуальные способности, он представил Исану несколь­ко вариантов ответа, однако тот отверг все, сказав:

«Так написано в книге, но это не принадлежит тебе». Кёгэн ощутил себя стоящим перед непреодолимой железной стеной и не знал, что делать. Конечно, наше знание и наш интеллект —хорошие инструменты для налаживания отношений с этим ми­ром и, разумеется, очень важны, но они не ведут к эволюции личности, не затрагивают ее фундаменталь­ных основ. В этом отношении знание и интеллект ус­тупают глубинному опыту. Мы можем знать, что вода утоляет жажду. Однако это знание имеет под­линное значение только тогда, когда человек реально утоляет жажду, выпив воды. Не имея подобного опы­та, он является всего лишь доктринером. Кёгэн был доведен до отчаяния и, снова придя к мастеру, стал его умолять:

— Смилуйтесь надо мной и, пожалуйста, научите. Однако как он ни просил, мастер решительно отказывался давать какие-либо разъяснения и только говорил:

— Если даже я скажу тебе ответ, это будет мой ответ. Он не будет иметь никакого отношения к твоему пониманию, которое должно исходить из твоего опыта и быть обретено только тобой.

Тогда Кёгэн заперся в комнате и перечитал все имевшиеся у него книги и записи, но не смог найти решения, которое он мог бы преподнести Исану в качестве своего ответа. Исполненный отчаяния, он разорвал все предыдущие записки и конспекты, сказав при этом: «Нарисованным пирожным нельзя утолить голод». Удрученный, он покинул Исана, проклиная свою горькую судьбу, и стал работать садовником у мастера дзэн Этю, который жил в уединении, в ма­ленькой хижине. Хотя в биографии Кёгэна подробно не говорится о его душевном состоянии после того, как он оставил Исана, наверняка он испытывал совершеннейшее отчаяние и продолжал внутренние по­иски Абсолюта, что напоминало осаду неприступной крепости. Его сокровенное дзэнское сознание становилось все более интенсивным и ожидало возможности прорыва.

Однажды, убирая в саду, он вынес корзину с му­сором и выбросил его в бамбуковых зарослях за до­мом. При этом маленький камешек громко ударился о ствол бамбука. В этот момент Кёгэн почувствовал, как он сам и вся вселенная разбились вдребезги, и его внутренний мрак мгновенно рассеялся. Он раз­разился смехом. Это был момент, когда он наконец достиг великого просветления. Он «узрел истину соб­ственного „Я", каким оно было до его рождения». Кёгэн переоделся, воскурил благовония и поклонился в направлении дома своего учителя Исана. Он воз­благодарил мастера словами: «Сострадание моего учителя более велико, чем даже сострадание моих ро­дителей. Если бы он объяснил мне что-то и пока­зал ответ, я бы никогда не смог ощутить эту вели­кую радость!»

Д. СИБАЯМА

"ЦВЕТОК БЕЗМОЛВСТВУЕТ"

[Елена Светлая]

Лао‑цзы говорил: «Мудрецы не носят странных одежд и не ведут себя непонятным образом. Их одежды не являются нелепыми, их поведение незаметно. Они не гордятся публично своими успехами и не пугаются, когда испытывают нужду. Они не хвастают своей знаменитостью и не стыдятся того, что никому не ведомы. Они необычные, но и не странные. Все они используют то, на что нельзя указать; это называется величайшим мастерством.»