Белая книга

[Дара)]

У меня не было учителя, чтобы научить меня понимать Неопознанного Бога: я не доверял человеку. Я столько видел и столько потерял из-за человеческого зла и искажённого мышления людей. Я видел, как один презирал другого, считая его бездушным. Я видел, как потрошили невинных, как их от страха сжигали. Я видел на рабовладельческом рынке детей, обнажённых для осмотра, которых разглядывали извращённые души. Я видел, как они вырывали у подростков волос на лобке, для того чтобы они выглядели маленькими детьми, когда их насиловали. Я видел, как священники и пророки, исходя ненавистью к человечеству, придумывали страшных и грозных существ для того, чтобы при помощи религии править людьми и держать их в повиновении.

Не было на земле человека, кто мог бы стать моим учителем: мышление каждого живущего было искажённым; всё, что было чистым и невинным, было искажено его собственным ограниченным пониманием. Поэтому я не желал иметь ничего общего с Богом, созданным человеческим пониманием; если человек создал Бога, то этот Бог был подвержен ошибкам.

Это были элементы жизни, подлинные учителя всего, кто научил меня понимать Неопознанного Бога. Я учился у дней. Я учился у ночей. Я учился у нежной, незначительной жизни, изобильной, даже несмотря на разрушение и войну.

Я наблюдал солнце в его приближении к своему ликующему моменту на горизонте. Я прослеживал его путь через всё небо, как оно заканчивало его на западной стороне и отходило ко сну. Я понял, что солнце, хотя и негласно, очень умно контролировало жизнь, потому что все удалые и храбрые, воюющие друг с другом с заходом солнца прекращали свои военные действия.

Я наблюдал красоту луны в её бледном свете, когда она исполняла свой танец на небесах, освещая темноту так загадочно и так красиво. Я смотрел на огни нашего палаточного городка и как они отражались в вечернем небе. Я слушал, как дикая утка опускалась на воду, как шуршали в гнёздах птицы; я слушал смех детей. Я наблюдал падающие звёзды, соловьев, изморозь на камышах, скованные льдом волны озера, создающие иллюзию иного мира. Я видел, как при дуновении ветра изумрудные листья оливковых деревьев превращались в серебро.

Я наблюдал женщин, стоящих в реке, пока они набирали воду в свои сосуды; их юбки, завязанные узлом, обнажали их алебастровые колени. Я слушал шум женских пересудов и поддразнивание в их смехе. Я улавливал запах далёкого костра и запах чеснока и вина в дыхании моих воинов.

Не раньше чем после внимательного наблюдения и глубоких размышлений о жизни и её неиссякаемости, открыл я для себя, кто был на самом деле Неопознанный Бог. Я пришёл к заключению, что Неопознанный Бог не был теми Богами, которых создало искажённое мышление человека. Я понял, что Боги в умах людей — это всего лишь олицетворение того, чего люди больше всего боятся и уважают; и что истинный Бог — это неиссякаемая сущность, позволяющая человеку творить и воплощать свои иллюзии по своему собственному выбору; и что он, Бог, всегда здесь в ожидании возвращения человека следующей весной, в следующей жизни. Я осознал, что Неопознанный Бог есть не что иное, как мощь и неиссякаемость жизненной силы.

Кто же был Неопознанный Бог? Это был я... и птицы в ночных гнёздах, изморозь на камышах, утренний рассвет и вечернее небо. Это были солнце и луна, дети и их смех, алебастровые колени и журчащая вода, и запах чеснока, кожи и латуни. Заняло много времени понять это, хотя все это было всегда передо мною. Неопознанный Бог был ни за луной и ни за солнцем. Он был вокруг меня. И с момента рождения этого нового понимания я начал любить жизнь, ценить её и находить в ней смысл. И кровь, и смерть, и смрад войны — это было ещё не всё. Была жизнь, и такая большая, какою мы никогда её не видели.

Позднее, благодаря этому осознанию, я пришёл к понима-нию, что человек есть самое великое из всего сотворенного и что причина того, что солнце продолжало свой ход, когда человек умирал, заключалась в том, что солнце даже и не предполагает, что оно может умереть. Всё, что оно знает, — это быть.

Когда путём созерцательной мысли я осознал, кто и что был Неопознанный Бог, я не захотел иссохнуть и умереть, как та старая женщина. Должен быть способ, подумал я, как стать вечным, подобно солнцу.

Когда я окончательно поправился от того серьёзного ранения, у меня не было других дел, кроме как сидеть на плато и смотреть, как моя армия жиреет от безделья. Однажды, когда я смотрел на горизонт, улавливая смутные очертания призрачных гор и едва виднеющиеся долины, я спросил себя, а как это — быть Неопознанным Богом, жизненным элементом, и как могу я стать частью этой вечной сущности?

И вот именно тогда ветер сыграл надо мной шутку и оскорбил меня самым невероятным образом. Он поднял мою длинную царственную мантию и задул её прямо мне на голову, что поставило меня в неловкое положение. Не очень благородная поза для завоевателя. Затем ветер поднял впечатляющий столб шафрановой пыли в форме колонны, упирающейся в самые небеса. А когда я утратил к ней интерес, ветер утих, и вся пыль упала на меня.

После этого ветер со свистом полетел вниз по ущелью, вниз к реке и дальше к прекрасным оливковым рощам, играя с листьями и превращая изумруд в серебро. Он высоко вздул юбку молодой красавицы, вызвал по этому поводу смешки и помчался дальше. По дороге он сдул шляпку с головы маленького ребёнка, и ребёнок побежал за ней, радостно смеясь.

Я потребовал, чтобы ветер вернулся ко мне, но он только рассмеялся жёсткими порывами в ущелье. И только тогда, когда я, почти посиневший от выкрикивания команд, опустился на землю, он вернулся и мягко подул мне в лицо. Вот это — свобода.

В то время, как не было ни одного человека, кто мог бы стать моим идеалом, ветер вёл себя именно так, что он вполне мог бы им стать. Вы не можете видеть ветер, и всё же, когда он в ярости налетает на вас, вы — жертва налёта. И каким бы сильным и могущественным вы ни были, вы не можете объявить войну ветру. А что вы можете сделать? Разрубить его палашом? Зарубить его топором? Плюнуть в него? Так он же принесёт вам всё это обратно в лицо.

Кем ещё может стать человек, подумал я, чтобы он смог обрести такую свободу движения, такую силу, которая не поддастся ограниченной природе человека, силу, которая позволит ему быть в любом месте и в любое время, силу, которая, в отличие от человека, никогда не умирает?

Для меня ветер был сущностью наивысшего порядка, ибо он был неиссякаемым, свободно перемещающимся и всепоглощающим. Он не знал ни границ, ни форм. Он был само волшебство, он был постоянно ищущим и смелым, и именно этим он больше, чем что-либо, был похож на божественную сущность жизни. И ветер никогда не осуждает человека. Ветер никогда не отрекается от человека. Ветер, если вы его позовёте, придёт к вам через любовь. Идеалы должны быть такими.

Итак, я пожелал стать ветром. Многие годы я созерцал его. Он стал моим идеалом. Он был тем, чем я хотел стать. На это и были направлены все мои мысли. Я созерцал ветер и мысленно растворялся в его неуловимости, лёгкости, в его неопределимых контурах. И по мере того, как я его созерцал, в своём порыве стать им, я им стал.

Первое происшествие случилось шесть лет спустя после моего ранения. Каждый вечер я уходил на моё одинокое плато и сидел там: я смотрел на бледную луну, изливающую мягкий свет, и созерцал ветер. И пришел час, когда, к моему удивлению, я очутился высоко в небесах; я не знал, кто был я, когда повернулся посмотреть вниз.

В одно мгновение я понял, что я находился очень далеко от тела, видневшегося маленьким пятнышком на раскинувшемся внизу плато. Я почувствовал страх — впервые, с тех пор как меня ранили. Этот страх вернул меня обратно в тело.

Я открыл глаза и в холодно-горячем поту осознал, что я был где-то н вне плена моего телесного воплощения. Я чувствовал себя как в раю: я был уверен, что я стал ветром. Я бросился на землю и восхвалил Бога: Источник, Могущество, Причину, Ветер. Никогда мне не забыть того изумительного момента, когда я стал красотою, грацией и богатой жизнью ветра. Я понял, что это моя непоколебимая решимость и всегда ясный мысленный образ того, чем я хотел стать, помогли мне стать ветром.

Вечером следующего дня я поспешил к месту моего уединения; с ликующей радостью погрузился в созерцание ветра... и ничем не стал. Я попытался еще один раз, ещё и ещё. Я знал: то, что я уже испытал, было не просто моим воображением. Я увидел всё в другом свете. Я был в воздухе, как голубь или как ястреб, и я видел своё жалкое «я» под собою.

Ничего я не хотел, ничего я не желал, ничего, кроме одной мысли — стать той свободой. Но как я ни старался, сколько пота ни проливал и сколько бы проклятий ни следовало за этим, ничего у меня не получалось. Я оставался там, где был, — и с телом ещё более тяжёлым, чем раньше, — ибо я осознал (возьмите себе на заметку), каким тяжёлым оно было. Но я не утратил свой идеал и не забыл своего ощущения в тот момент, когда впервые взглянул сверху на своё жалкое тело.

Много времени прошло, прежде чем я опять стал ветром, — два года, по вашему отсчёту, два года со времени первого события. На этот раз всё случилось не во время созерцания ветра, а во время погружения в глубокий сон. Я вознёс благодарность Источнику, солнцу, жизни, шафрановой пыли, луне, звёздам, сладкому аромату жасмина. Я поблагодарил их всех. И прежде, чем мои веки опустились, я уже был на небесах, подобный ветру.

Когда я усовершенствовал умение покидать своё тело, я долго учился, как перемешаться в пространстве. Затем случилось так, что один из моих воинов оказался в опасной ситуации. Он упал с лошади, и его нога застряла в стремени. В тот самый момент, как только я подумал о нём, я был рядом с ним и высвободил его ногу. Я стоял над ним и желал ему добра, но он подумал, что это был сон.

[Дара)]

Пожалуйста, Георгий.

О Рамте мне напомнила публикация Алсура, делюсь с ним вашей благодарностью.)

Почему то увидела единую нить

каждый Один в океане))

[Георгий]

Благодарю, Нади !!!                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            

Вступителое слово Джей Зи Найт

Богу, который живёт

внутри вас.

Рамта

Другими словами, всё его внимание направлено на то, чтобы приходить сюда и учить вас быть необыкновенными.

Джей Зи Найт. Ради меня вставать не надо. Меня зовут Джей Зи Найт, и я — законная владелица этого тела. Добро пожаловать в школу Рамты. Садитесь. Спасибо.

Мы, пожалуй, начнём с того, что Рамта и я — это два разных человека, два разных существа. Мы разделяем одну общую для нас реальность, и, как обычно, это моё тело. Я во многом отличаюсь от него. И хотя мы вроде бы похожи, на самом деле мы выглядим по-разному.

Так что же мне вам сказать?. Всю мою жизнь, даже когда я была маленькой, в голове у меня звучали голоса. И я видела чудные явления, которые для меня в моей жизни были нормальными. И мне очень повезло с семьёй — моя мать была ясновидящей и никогда не относилась отрицательно к тому, что я видела. Я пережила много прекрасных моментов в своей жизни. Но моим самым важным опытом было то, что я чувствовала глубокую и безбрежную любовь к Богу, и что-то во мне понимало, что это такое. Когда я подросла, я пошла в церковь и попыталась понять Бога с точки зрения религиозной доктрины, и у меня было много трудностей в этом отношении, потому что это был своего рода конфликт с тем, что я сама чувствовала и знала.

Рамта был частью моей жизни ещё с тех пор, как я родилась, но я не знала, кто он был, я не знала, что он был; я знала только эту прекрасную силу, которая ступала рядом и находилась со мной, когда возникали трудные ситуации. Я испытала много боли, пока росла, и когда это существо разговаривало со мной, я всегда переживала невероятное. И я могла слышать его так же ясно, как могу слышать вас, если бы мы стали разговаривать. Он помог мне понять многие события и явления в моей жизни, и то, что он мне говорил, выходило за общепринятые рамки нормального совета.

Но явился он мне в своём облике лишь в 1977 году. Это случилось в один воскресный день на кухне и в то время, когда мой тогдашний муж и я делали пирамиды — мы увлекались сушкой съестных припасов для походов. Так вот, я надела одну из этих нелепых конструкций себе на голову, а на другом конце кухни вдруг возникло видение высотой в два метра и больше, всё сверкающее, прекрасное и затмившее собою всё вокруг. Кто ожидает, что такое появится на его кухне в 2:30 дня? Никто никогда не готов к подобному. Но именно тогда Рамта наяву предстал передо мною.

Первое, что я ему сказала — и не знаю, откуда пришли эти слова: «Вы так прекрасны. Кто вы?»                                                                                                                                                                                                            Белая Книга   -   Духовная школа Рамты. Духовное Учение о Боге, Духе и о божественном.