В одной далекой галактике....

[Амбика]

Тут как-то пришла на прием к нашей коллеге Юлии Юрьевне пациентка. Все как обычно: мол, доктор, чувствую себя хорошо, галлюцинаций нет, таблеточки пью, спасибо, вы мне только рецепт черкните, а я тихонько в коридоре посижу, подожду. Ну доктор ей – мол, нет проблем, только вот вам направление, и, пока я выписываю лекарства, поднимитесь на второй этаж, сделайте флюорографию. Та – в глухой отказ: дескать, ни за что! Как вы можете такое предлагать тяжелобеременной женщине! Это убийственно для ребенка! 

– Стоп-стоп-стоп. – Юлия Юрьевна внимательно поглядела на даму. – То есть нейролептики вы продолжаете пить даже несмотря на беременность? А что по этому поводу говорит гинеколог? Вы ведь наверняка были у него на приеме, ведь беременеть в шестьдесят лет – это риск, и немалый! 
– А зачем мне гинеколог? – удивилась дама. – Я уже столько детей родила, что сама обхожусь без гинекологов, акушеров и всей этой шушеры! 
– А сколько вы их родили? – решила уточнить доктор. – Мне известно только про вашу взрослую дочь. 
– О, у вас устаревшие данные! Шестерых только за последние три года!
– Эээ… то есть три раза двойню? Или два раза тройню? 
– При чем тут двойни и тройни! Это были штучные заказы! 
– То есть как – заказы? Кто заказчик-то? 
– Ну одного родила мэру. Другого – новому мэру. Еще одного – президенту. Одного – Абрамовичу, надо же себе как-то старость обеспечивать. Одного – фонду дикой природы, потому что тигренок получился. А шестого – вам, доктор. 
– Ну спасибо! – с чувством произнесла Юлия Юрьевна.
– Только я вам его не отдам. Родить-то родила, когда думала, что вы порядочная женщина, а вы, оказывается, та еще профурсетка. 
– ??? – Доктор даже не нашлась что и сказать на такое заявление. 
– Да-да. Чудесный специалист, добрый и отзывчивый человек, но профурсетка профурсеткой, – утешила пациентка. – Думаете, я ничего не замечаю? Вон видите, доктор пошел? 

И действительно, мимо открытой двери кабинета с чайником в руках прошел заведующий. 
– Чайник в правой руке, носик смотрит в вашу сторону. Это знак: готов, настроен, проводишь эту дуру – приходи шоркаться. 

Голос у дамы был звонкий, хорошо поставленный. За дверью послышался стук чайника о раковину и сдавленный полусмех-полурыдание. 

– Вот видите, как убивается, болезный? – покачала головой дама. – А вы человек добрый, жалостливый, вы его утешите. Я знаю, понимаю и не осуждаю. Но ребеночка вам не отдам, не для профурсеток это дело – детей воспитывать. Ну да ладно, выписывайте мне таблетки, я пошла матку из ремонта забирать. 
– Из какого такого ремонта? – Юлия Юрьевна уже устала удивляться и поинтересовалась так, на автомате. 
– Так она ведь не железная. Столько рожать! Вот у меня на прошлом осмотре гинеколог ее на техобслуживание-то и забрал. Правда, тайком, но я-то почувствовала. Ну, думаю, пусть берет. Почистит, миомы вытащит. Главное, чтобы никому в аренду не сдавал, как в прошлый раз. Представляете, я пока три месяца без матки ходила, они ее одной бездетной поставили, та родила, а мне за прокат ничего так и не заплатила! Ну я в тот раз скандалить не стала, но теперь, если такое повторится, точно в суд подам! 
– Я уже ничему не удивляюсь, – промолвила Юлия Юрьевна. – Вы мне только одно объясните. Насколько я в курсе, беременность длится сорок недель. Ну плюс-минус. Но чтобы уложиться в три месяца – это же как надо постараться! 
– Вы, доктор, земные сроки всем подряд не примеряйте! – назидательно подняла палец пациентка. – В той черной дыре, откуда я родом, все так быстро рожают. Название вам все равно ничего не скажет, координаты тоже, поэтому обойдемся без уточнений. Дыра – она и в соседней галактике дыра. 

Как Юлия Юрьевна уговаривала даму на госпитализацию – отдельная сага. Скажу лишь, что обошлось без межгалактического конфликта.

[Кали]

Нет, нет! Твоё ли дело облака?
Господь с тобою!
Кто вообще тебе внушил, что атмосфера
С её бесплотным колдовством -
занятье женщин?
© М.К.Щербаков

Пожалуй, я не единственный из докторов, кто за годы работы вывел прямую корреляцию между продолжительностью предстоящих праздников и количеством пациентов, желающих попасть на приём именно в последний день перед их началом. Особенно в последние часа два-три перед окончанием смены. И всякий раз, созерцая оживлённый трафик перед кабинетом и в районе регистратуры, гадаешь: какие же непреодолимые обстоятельства мешали этим людям прийти в любой другой из дней? Может быть, приметы какие особенные? Марс в печени Козерога, Сатурн промеж рогов Тельца, Венера в интересной позиции к Раку и уже вот где обоим Близнецам?


В общем, когда ближе к концу приёма пришла Эльвира (я уже рассказывал вам о ней) и заявила, что нам надо серьёзно поговорить, я даже не особо удивился. С чего бы это ей нарушать общий устоявшийся тренд? Опять же, вопросы и проблемы у неё всегда глобальные. Так было и на этот раз.


-- Доктор, мне нужно решить, что делать с мамой, - сказала она.
-- А разве с ней надо что-то делать? - спросил я.
-- Ну да, - она посмотрела на меня так, словно эта проблема была известна мне много лет, и все эти годы я отчаянно прокрастинировал. - Наши отношения зашли в тупик.
-- Вы конфликтуете? - решил уточнить я.
-- Да, если это можно назвать конфликтом, - развела она руками. - Мама проецирует на меня всю свою негативную энергию, отчего у меня в левом полушарии начинает расти опухоль — да, да, я просто это чувствую, хоть на МРТ этого и не увидели! И ещё она думает, что, когда её не станет, я сорвусь и пойду по мужикам.
-- Она это говорит напрямую? - удивился я.
-- Она это думает! - Эльвира откинулась на спинку стула и пристально поглядела на меня. - А я это слышу. И говорю ей — да гори ты в аду тысячу лет негасимым пламенем, ведьма проклятая!
-- Вслух? - спросил я.
-- Естественно, вслух, - кивнула она. - В отношениях важна честность и открытость, не так ли?
-- Иногда важнее тактичность, - возразил я.
-- Только не с этой ведьмой, - тоном опытного инквизитора отозвалась Эльвира.
-- Вы просили совета, - напомнил я.
-- Ах да! - просияла Эльвира. - Совета, доктор, всё верно. Мне важно знать: стоит ли мне послушаться бога и нанять экзорциста, чтобы он изгнал из матери тёмное начало? Или лучше сделать всё самой?
-- И чем планируется делать изгнание? - насторожился я.
-- Огнём, скорее всего, - пожала плечами Эльвира. - Или водой. Бог подсказал эти варианты.
-- Он снова стал с вами разговаривать? - спросил я.
-- Нет, - покачала она головой. - После тех новых лекарств стало полегче, он перестал говорить. Но недавно нашёл способ передавать послания.
-- Какой же? - поинтересовался я.
-- Да такой же, как и для всех остальных, - хитро подмигнула она. - Только не говорите, что вы его не знаете.
-- Давайте оба сделаем вид, будто я не знаю, - улыбнулся я. - Так какой?
-- Облака, - показала она в окно. - Там, в них, всё написано. Если небо ясное — значит, всё делаешь правильно, молодец. Если облака — надо читать. Просто человек или умеет прочесть, или не умеет. Я — умею. Вы — тоже, только прикидываетесь. Так что мне делать с мамой?
-- Мамой мы займёмся, - пообещал я. - Только нам надо, чтобы вы освободили нам оперативный простор.
-- Надо лечь в больницу? - догадалась Эльвира.
-- Надо, - твёрдо ответил я. - Не хватало, чтобы во время операции вас зацепило. Странно, что вы не разобрали этот вариант, когда читали послание. Читать надо было внимательнее. Там же кучевыми по слоистым всё было...
-- Понимаю, - вздохнула она. - Пишите направление.
Отправив Эльвиру в приёмный покой, я вышел на крыльцо и глянул на небо. Может, и для меня что-нибудь есть? Нет, ничего интересного, только спам на горизонте...

***

https://dpmmax.livejournal.com

Tags: Психиатрические байки

*

[Кали]

Махаон Атропиника

Даже если ваше объяснение настолько ясно, что исключает всякое ложное толкование, все равно
найдется человек, который поймет вас неправильно.

© Первое следствие из третьего закона Чизхолма.

О том, как важно в точности следовать назначениям, соблюдать дозу и кратность приёма лекарств, любой студент знает с первого курса. О том, что в большой дозе даже водка становится ядом, не говоря о воде и соли — курсу к третьему-четвёртому. Неудивительно, что фармакология для многих (если только вы не вундеркинд с феноменальной памятью и острой нехваткой того, что одни называют шилом в заднице, а другие — внутренним стержнем) становится кошмаром, который потом долго ещё снится. Формулы, проценты и промилле, формы выпуска, основное и побочные действия, взаимодействие друг с другом — и чтобы к экзамену всё наизусть!

К среднему медперсоналу требования не столь строги, зато очень важен навык дешифровки назначений, начертанных в истории болезни настоящим врачебным почерком, и тут лучше лишний раз уточнить и переспросить доктора, а что означал воон тот иероглиф.

Эта история некогда произошла в одной из крупных офтальмологических клиник — с множеством корпусов, теряющихся в огромном красивейшем старом парке, с тенистыми аллеями и уютными лужайками, с тишиной и покоем отделенияй и вечной суетой приёмного покоя. Клиника была настолько крупной, что, помимо собственной кухни, автоклавной и (!) морга, имела собственную аптеку, в которой изготавливались (повторяю — не только заказывались и складировались в готовом виде, но и изготавливались из аптечных ингредиентов) лекарства для внутренних нужд.

В одной из палат лежали три солидные дамы бальзаковского возраста и рубенсовских форм. Предстояла им одна и та же операция на глазах — не то, чтобы сложная и травматичная, скорее волнительная в плане ожиданий и опасений: всё-таки, глаз трогать — это не геморроидальные узлы иссекать, ежели что пойдёт не совсем по плану - панталонами не прикроешь. Общались, переживали, сканировали окружающий эфир на предмет страшилок и ужастиков, по десятому разу расспрашивали выздоравливающих счастливчиков, которые уже своё отмандражировали и уже не знали, куда спрятаться от этих трёх — словом, вели себя, как и положено перед операцией.

Накануне решающего дня всем троим была положена предоперационная подготовка — процедуры, назначения и, среди всего прочего — атропин. Точнее, атропина сульфат. Ещё точнее — его однопроцентный раствор в виде глазных капель. Доктор сделал запись (своим обычным, похожим на электроэнцефалограмму во время эпистатуса, почерком) с назначениями в истории болезни, ещё раз прошёл с обходом по отделению и со спокойной душой отправился домой.

Процедурная медицинская сестра, которой предстояло выполнить назначения доктора, недавно пришла работать в клинику из отделения общей хирургии, поэтому её намётанный глаз различил в хаосе букв и цифр нечто вполне узнаваемое и оттого не вызывающее особых сомнений. Единица, проценты, что-то там об атропини сульфатис, и ещё что-то на частоте перехода тонических судорог электроэнцефалограммы в клонические, и ещё... ага, н/н — это на ночь. Премедикация, значит. Ну, атропин и в хирургии перед операцией делали, так что тут всё просто. Кубик (там, вроде, единичка где-то угадывалась) внутримышечно каждой — и готово. А вот и флакончик. Не в ампулах — так ведь у них своя аптека, сами всё тут же и готовят. Запечатан честь по чести, один процент концентрации, всё нормально. Кажется. Может, в ампулах и была другая процентовка, но доктору виднее. Набрано, разложено, теперь можно приступать к раздаче слонов.

Дамы ещё поинтересовались — а в глаза капать разве не будут? Доктор же что-то такое говорил, если наш склероз не изменяет нам с Альцгеймером. Медсестра задумчиво почесала то место, где причёска крепилась к вусмерть накрахмаленному чепчику (залётная муха, сев на край, рискует сильно порезаться), и предположила, что капли, скорее всего, будут. Только утром. После чего профессионально сделала три инъекции — спасибо, дорогая, даже ничего не почувствовалось, вот что значит лёгкая рука! - и отправилась выполнять другие назначения.

Сухость во рту три дамы почувствовали уже вскоре, о чём немедля сообщили друг другу. Да, да, а сердце часто бьётся — это и у вас тоже? Ну, значит, так надо. И то, что в глазах мутно — тоже всё так и должно быть, доктор что-то такое говорил. Ой, а про сказочные цветы и танцующие огоньки за окном никто ничего не рассказывал! Где? Да вон же, на лужайке, прямо перед окнами! Вы видели такую красоту? Пойдёмте, поглядим вместе! Да зачем дверь, когда первый этаж и окно раскрыто из-за летней духоты! И вообще — зачем ходить, когда есть крылья!

Дежурная медицинская сестра, которой в час ночи вдруг вздумалось полюбоваться на ночной парк, столь таинственный и сказочный в лучах луны и пары фонарей, долго не могла поверить своим глазам: по лужайке перед корпусом, делая плавные взмахи руками, кружили три фигуры в ночных сорочках. Комплекция участниц этой феерии не позволяла заподозрить их в причастности к феям, привидениям или наядам, но лёгкость порхания просто подкупала. По парку раздавался заливистый смех и восторженные возгласы.

«Я бабочка! Я бабочка!» - восклицала одна. «И я бабочка! Я - махаон!» - вторила ей другая. «А я — чёрная моль! Нет, я — летучая мышь! Нет, всё же чёрная моль!» - пыталась самоидентифицироваться третья. Попытки дежурной медицинской сестры и двух нянечек разубедить трёх резвящихся на поляне пациенток в их новой видовой принадлежности привели лишь к тому, что те обозвали вновь прибывших мокрицами и упорхнули, оскорблённые в лучших чувствах, на соседнюю поляну.

Вернувшийся несолоно хлебавши персонал отделения доложил о неожиданно упорхнувших из палаты больных дежурному врачу. Тот вначале не поверил, но, прибыв на место, от увиденной картины чуть не окуклился и поспешил вызвать психиатрическую спецбригаду «скорой помощи». От себя прибавил, что три смирительных сачка...эээ...тьфу, рубашки! - будут очень кстати. Нет-нет, дихлофос — это грубо и слишком радикально.

Прибывшая бригада изловила беглянок, некоторое время восхищалась с ними вместе красотами ночного парка и волшебными порхающими огоньками, в ходе сбора анамнеза убедилась в том, что два махаона и одна чёрная моль — это на самом деле три эпизода атропинового делирия одновременно. Оставлять пациенток в таком состоянии без должного присмотра и лечения было негоже, посему дамы были препровождены в другую клинику, с ещё более старинным садом, диагностическими цветами Роршаха и Люшера, а также целебным нектаром, и вообще — к бабочкам у нас подход трепетный и бережный.

https://dpmmax.livejournal.com

*