Религиозность говорит: я счастлив таким, какой я есть.

[Мёря Мурти]

Религиозность говорит: я счастлив таким, какой я есть.

Быть религиозным означает быть лишенным амбиций, не иметь устремлений находиться где-то в ином месте, стать кем-то другим — быть лишь здесь и сейчас!

Истинно религиозный человек не ведает эго. Он даже не смиренен — запомни, — его безэговость столь безмерна, что смирения не требуется. Смирение — это тоже лукавство эго; смиренный человек тоже пытается быть смиренным и доказать всем: я смирен; или даже глубоко внутри думать: «Я самый смиренный человек на свете». И вновь это эго!

Множество желаний завладеют тобой, большинство из них будут противоречивы, станут разрывать тебя на части, рвать на куски, ты утратишь целостность, перестанешь быть индивидуальностью.

Ты спрашиваешь: «Что такое отсутствие желаний?»

Есть два возможных варианта: отсутствие желаний {desireless-ness)—тогда ты полностью усекаешь свою жизнь, тогда отсекать придется все. Ты становишься джайнским монахом — пустая оболочка, крайне недовольная всем и собой в том числе; лишенная творчества, праздника, цветения. Или же переполненность желаниями (desirefulness) — тогда ты разрываешься на части. Оба состояния ужасны.

Единственно верным станет тотальная независимость от желаний — когда ты можешь выбирать, когда ты всегда волен выбирать: иметь или не иметь. Лишь тогда ты по-настоящему свободен.

И тогда у тебя появятся как творчество, праздник, радость желаний, так и безмолвие, умиротворенность и спокойствие, приносимое отсутствием желаний.

Вопрос:

Как отличить просветленную любовь к себе от эгомании?

Это отличие весьма тонко, но отчетливо, его нетрудно увидеть; оно тонкое, но легко заметное. Если ты страдаешь эгоманией, то будешь становиться все более несчастным. Твои страдания укажут на то, что ты болен.

Эгомания — это недуг, рак души.

Эгомания сделает тебя все более напряженным, зажатым, не даст ни секунды покоя. Она доведет тебя до безумия.

Любовь к себе — противоположность эгомании. В любви к себе нет себя — есть только любовь. В эгомании нет любви — только эго.

В любви к себе становишься более расслабленным. Человек, любящий себя, абсолютно расслаблен. Любовь к другому может создать небольшое напряжение — ведь другой вовсе не обязательно всегда настроен с тобой на одну волну. У него могут быть свои представления. Другой—это иной мир; существует большая вероятность столкновений, недоразумений. Могут грянуть громы и молнии, ибо другой живет в ином мире. Всегда существует некая скрытая борьба.

Но в любви к себе посторонних нет. Нет никакого конфликта — есть чистое безмолвие, непередаваемый восторг. Ты — один, никто тебя не тревожит. Никакого другого и не нужно вовсе.

Мне кажется, человек, научившийся столь глубокой любви к себе, становится способным любить других. Не умея любить себя, как ты сможешь полюбить кого-то еще? Прежде любовь должна случиться вблизи, внутри тебя, а затем распространиться на других.

 

Люди пытаются любить других, не осознавая, что даже сами себя еще не полюбили. Разве ты способен любить другого? Невозможно поделиться тем, чего сам не имеешь. Другому можно отдать лишь то, чем обладаешь сам.

Потому первый и основной шаг в любви—это любовь к себе; однако в ней нет «себя». Позвольте пояснить.

«Я» возникает лишь как контраст с «Ты». «Я» и «Ты» существуют вместе. «Я» может существовать в двух измерениях. Одно измерение — это «Я-объект»: ты — это твой дом, ты — это твоя машина, ты — это твои деньги; «Я-объект». Когда есть это «я», «я» из «Я-объект», оно почти как вещь. Оно не есть сознание, оно спит глубоким сном, похрапывая. Сознание в нем не присутствует. Ты подобен предмету, вещи в окружении прочих вещей: ты — часть своего дома, часть своей мебели, часть своих денег.

 

Замечал ли ты подобное? Человек, слишком жадный до денег, мало-помалу сам приобретает качества денег. Он становится денежным знаком. Он утрачивает духовность, он — больше не дух. Он низведен до уровня вещи. Если ты любишь деньги, то уподобишься им. Если обожаешь свой дом, то постепенно станешь материальным. Что любишь, тем и становишься. Любовь алхимична.

Никогда не прикипай к плохому, иначе оно трансформирует тебя. Ничто не способно так тебя изменить, как любовь. Любовь возносит тебя, поднимает к заоблачным высотам. Люби что-то далекое, выходящее за пределы тебя. В этом состоит устремление религии: даровать тебе такой объект любви, как Бог, — чтобы у тебя не было шанса рухнуть вниз. Ты должен тянуться вверх.

Одна разновидность «я» существует как «Я-объект», вторая разновидность «я» существует как «Я-Ты». Когда ты любишь другого, в тебе рождается иное «я»: «Я-Ты». Ты любишь этого человека и становишься им.

А как же любовь к себе? В ней нет «объекта» и нет «Ты». «Я» исчезает, ведь «я» может существовать только в двух контекстах: «объект» и «ты». «Я» — это фигура, тогда как «объект» и «ты» служат фоном. Когда исчезает фон, «я» тоже исчезает. Когда ты один, ты есть, но ты лишен «я», ты не чувствуешь никакого «Я есть». Ты просто глубокая есть-ность (am-ness).

Обычно мы говорим «Я есть». В состоянии глубокой любви к себе «я» исчезает. Остается лишь есть-ность, чистое существование, чистое естество. Оно наполнит тебя неимоверным блаженством. Оно сделает тебя праздником, весельем. И ты уже не сможешь их спутать.

Если ты становишься все более несчастным, то ты на пути к эгомании.

Если ты становишься все более спокойным, безмолвным, счастливым, цельным, то ты отправился в иное путешествие — путешествие любви к себе. Если ты на пути эго, то ты несешь разрушение другим, потому что эго всячески пытается уничтожить «ты». Если ты движешься навстречу любви к себе, эго исчезает.

А когда эго исчезает, то ты позволяешь другому быть самим или самой собой, ты предоставляешь им полную свободу.

 

Если ты лишен эго, ты не заточишь того, кого любишь, в тюрьму; ты не способен стать темницей. Ты позволяешь другому быть орлом, свободно парящим в открытом небе. Ты позволяешь ему быть таким, какой он или она есть, даруешь полную свободу.

Любовь дарует полную свободу. Любовь и есть свобода — свобода для тебя и для того, кого ты любишь.

Эго — это узы, узы для тебя и твоей жертвы.

Но эго способно проделывать с тобой каверзные трюки. Оно очень хитро, его способы изошренны: оно может нацепить маску любви к себе.

Расскажу один анекдот...

Лицо Муллы Насреддина просияло при виде человека, спускающегося впереди него по ступенькам метро. Он от всего сердца хлопнул его по спине, да так, что тот едва не рухнул на землю. «Гольдберг, — проорал он, — я тебя не сразу узнал! Ого, ты набрал фунтов тридцать с момента последней нашей встречи. Нос подправил и, я готов поклясться, стал на два фута выше!»

Незнакомец посмотрел на него злобно. «Прошу меня простить, — сказал он ледяным тоном, — но я вовсе не Гольдберг».

«Ага, — воскликнул Насреддин, — так ты еще и фамилию сменил?»

 

Эго очень изобретательно, оно любит себя оправдывать и приводить всяческие доводы. Стоит тебе утратить бдительность, как оно спрячется за любовь к самому себе. Само слово «самость» станет ему защитой. Оно скажет: «Я — твоя самость». Оно способно изменить вес, рост, сменить имя. А поскольку оно—всего лишь идея, то нет никаких проблем: станет хоть маленьким, хоть большим. Оно — всего лишь плод твоей фантазии.

Будь очень осмотрителен. Если ты действительно хочешь подниматься в любви, тебе придется быть очень осторожным.

Каждый шаг должен быть выверенным, чтобы эго не отыскало себе лазейку.

Твоя истинная самость — не «Я» и не «Ты»; она — не ты сам и не другой. Твоя истинная самость — все трансцендентное.

То, что ты зовешь своим «я», вовсе не подлинная самость, «я» навязано реальностью. Называя кого-то «ты», ты обращаешься не к его истинной самости. Ты снова навесил ярлык. Лишь когда все ярлыки сорваны, останется истинная самость — и она такая же твоя, как и других. Истинная самость едина.

Вот почему мы говорим, что участвуем в существе друг друга, что мы — части друг друга. Наша истинная реальность — Бог. Возможно, мы и похожи на айсберги, дрейфующие по воде, — те кажутся отделенными друг от друга, — но стоит нам растаять, ничего не останется.

Границы исчезнут, ограничения исчезнут, и айсберга не станет. Он станет частью океана.

Эго — это айсберг.

Растопи его. Растопи его своей любовью, чтобы он исчез и ты стал частью океана.

Я слышал...

«Я» ложно, «Ты» ложно, однако они практичны, удобны в миру. В мирской жизни трудно обойтись без «я» и «ты». Прекрасно — используй их, но это всего лишь мирские средства. В действительности нет ни «я», ни «ты». Нечто, некто — существует некая энергия, не знающая ни пределов, ни границ. Из нее мы приходим и в ней исчезаем в конце.

 

Судья был очень суров. «Мулла, — сказал он, — твоя жена утверждает, что ты ударил ее по голове бейсбольной битой и сбросил с лестницы. Что ты можешь сказать в свое оправдание?»

Мулла Насреддин потер нос и на какое-то время призадумался. Наконец он сказал: «Ваша честь, я думаю, в этом деле есть три версии: слова моей жены, мои слова и истина».

Он абсолютно прав. «Вы услышали две версии правды,— сказал он. — Однако их три», — и это именно так.

Существуют твои слова, мои слова и истина — ты, я и истина.

Истина — это не я и не ты. Я и ты — это ограничение безбрежной истины.

Искателю истины следует начинать с этой отправной точки: что бы ни внушило тебе общество о том, кем ты являешься, отбрось это. Кроме тебя, никому не дано проникнуть в тайну твоего существа, Никто не ведает ничего о тебе; что бы они ни твердили о тебе — все ложь.

Ты волен выбирать: либо фрустрация, страдание, нищета — и тогда продолжай цепляться за свое эго, подпитывая его,

либо умиротворение, безмолвие, благословение — но тогда тебе придется вернуть свою невинность.

ОШО

http://www.stihi.ru/avtor/miorya&book=2#2

[Мёря Мурти]

))))))))

[Ирина Мирная]

Возможно, мы и похожи на айсберги, дрейфующие по воде, — те кажутся отделенными друг от друга, — но стоит нам растаять, ничего не останется.

Границы исчезнут, ограничения исчезнут, и айсберга не станет. Он станет частью океана.

Эго — это айсберг.

Растопи его. Растопи его своей любовью, чтобы он исчез и ты стал частью океана.

Приветы, Мёричка!

[Мёря Мурти]

vitalius

Религиозность - неоднозначное слово.

Здесь речь не о псевдорелигиозности, а о той самой религиозности,

которая и есть Свобода... )))

[Мёря Мурти]

"В состоянии глубокой любви к себе «я» исчезает. Остается лишь есть-ность, чистое существование, чистое естество."

Ириша, Привет!))))

[Ирина Мирная]

Истина — это не я и не ты. Я и ты — это ограничение безбрежной истины.