Шри Ауробиндо. Труд божества

[Конст. Анц-в]

Я собирал мечты в серебряном эфире
      Меж синью и сияньем золотым,
И нежно их укрыл, и в том оставил мире —
      О вас мои бесценные мечты.

I have gathered my dreams in a silver air
      Between the gold and the blue
And wrapped them softly and left them there,
      My jewelled dreams of you.

 
Я радужный мечтал воздвигнуть чудо-мост,
      Что обручил бы небеса с землею,
И на планете-крохе, пляшущей средь звезд,
      Посеять бесконечности настрои.
 
I had hoped to build a rainbow bridge
      Marrying the soil to the sky
And sow in this dancing planet midge
      The moods of infinity.


Но слишком наши выси были отдаленны,
      И слишком ярок, тонок их эфир:
Наш свет здесь не прижился, дивный, быстролетный,
      Не смог врасти корнями в этот мир.

But too bright were our heavens, too far away,
      Too frail their ethereal stuff;
Too splendid and sudden our light could not stay;
      The roots were not deep enough.
 

Кто небеса стремится принести на землю,
      Тот должен сам во прах, во тлен сойти —
Земной природы бремя на себя приемля,
      Здесь по стезе безрадостной пройти. 

He who would bring the heavens here
      Must descend himself into clay
And the burden of earthly nature bear
      And tread the dolorous way.
 

Я низошел, принудив божество свое,
      Сюда, на землю, в низость, в грязь, во тленье —
В невежестве, в трудах людскую плоть понес
      Меж вратами смерти и рожденья.

Coercing my godhead I have come down
      Here on the sordid earth,
Ignorant, labouring, human grown
      Twixt the gates of death and birth.

 
Копаю долго, трудно в глубине трясины
      Сквозь топкий ужас грязи вкруг меня
Изложие для песни золотой стремнины,
      Обитель для бессмертного огня.

I have been digging deep and long
      Mid a horror of filth and mire
A bed for the golden river’s song,
      A home for the deathless fire.

 
Я столько бился и страдал во тьме Материи,
      Чтоб человеку принести огонь,
Но ада ненависть и люда злость, неверие —
      Награда мне с тех пор, как мир рожден.

I have laboured and suffered in Matter’s night
      To bring the fire to man;
But the hate of hell and human spite
      Are my meed since the world began.

 
Ведь человек пленен своим животным «я»:
      Упиться вожделеньями желая,
Он злого карлика укрыл внутри себя,
      Что горе и пороки обожает.

For man’s mind is the dupe of his animal self;
      Hoping its lusts to win,
He harbours within him a grisly Elf
      Enamoured of sorrow and sin.

 
Небесного огня страшится серый гном,
      От радостного, чистого трепещет;
Страстей, услад и мук он жаждет день за днем,
      Лишь в них — его напрасной драмы пища.

The grey Elf shudders from heaven’s flame
      And from all things glad and pure;
Only by pleasure and passion and pain
      His drama can endure.

 
Вокруг повсюду в мире лишь раздор и мрак,
      Ведь светочи, что солнцами считают, —
Лишь отблески, что в жизнь, бредущую впотьмах,
      Светила Негасимые роняют.

All around is darkness and strife;
      For the lamps that men call suns
Are but halfway gleams on this stumbling life
      Cast by the Undying Ones.


Надежд лампадки люди теплят в упованьи,
      Но те на тщетный край ведут их взор;
Частичка Истины — вся широта их знанья,
      Их цель святая — постоялый двор.

Man lights his little torches of hope
      That lead to a failing edge;
A fragment of Truth is his widest scope,
      An inn his pilgrimage.


Прочь Истину из истин люди в страхе гонят
      И Свету из светов твердят лишь «нет»,
Слепцы, к слепым богам в беде вздымают стоны
      Иль демонам приносят свой обет.

The Truth of truths men fear and deny,
      The Light of lights they refuse;
To ignorant gods they lift their cry
      Or a demon altar choose.

 
Все найденное прежде нужно вновь искать,
      И каждый враг убитый воскресает,
И в каждой схватке снова, снова побеждать,
      В бесплодных жизней чащах прорубаясь.

All that was found must again be sought,
      Each enemy slain revives,
Each battle for ever is fought and refought
      Through vistas of fruitless lives.


Хоть ран моих не счесть, но не прервать мне бой
      С царей-Титанов ратью, — битве длиться,
Пока не будет кончен труд могучий мой,
      И воля вечная не совершится.

My gaping wounds are a thousand and one
      And the Titan kings assail,
But I cannot rest till my task is done
      And wrought the eternal will.

 
О, как они глумятся — дьяволы и люди!
      «Очнись, химера ввысь тебя зовет,
Огнем раскрасив небо — вымыслом о чуде...
      Падешь ты, труд твой даром пропадет.

How they mock and sneer, both devils and men!
      “Thy hope is Chimera’s head
Painting the sky with its fiery stain;
      Thou shalt fall and thy work lie dead.

 
«Кто ты такой, прельстивший вольностью небесной,
      Блаженством, золотою вышиной,
Нас, брошенных скитальцев в Несознанья безднах,
      Чью жизнь сковал цепями рок стальной?

“Who art thou that babblest of heavenly ease
      And joy and golden room
To us who are waifs on inconscient seas
      And bound to life’s iron doom?
 

«Земля — владенье наше, поле Тьмы кромешной
      Для наших жалких, чуть живых огней.
Как вынесет она священный Свет нездешний,
      Как примет божества мечты о ней?
 
“This earth is ours, a field of Night
      For our petty flickering fires.
How shall it brook the sacred Light
      Or suffer a god’s desires?


«Так смерть же, смерть ему! Прервем его поход! —
      Иль не отпустят сердца никогда
Его блистанья зов и силы сладкий гнет,
      Его Покоя белого узда»

“Come, let us slay him and end his course!
      Then shall our hearts have release
From the burden and call of his glory and force
      And the curb of his wide white peace.”

 
Но у меня в груди живет сиянье бога,
      Храня от рока и от лжепутей,
Сквозь пустошь, грязь и топь торя свою дорогу
      Безгрешной несказанной Чистоте.
 
But the god is there in my mortal breast
      Who wrestles with error and fate
And tramples a road through mire and waste
      For the nameless Immaculate.


Раздался глас: «Копай все вглубь и вглубь трясины,
      Туда, где не найдешь ничей ты след! —
Там всех устоев Зла достигнешь ты твердыни,
      Придешь к вратам, ключа к которым нет».

A voice cried, “Go where none have gone!
      Dig deeper, deeper yet
Till thou reach the grim foundation stone
      And knock at the keyless gate.”

 
Тогда увидел я, что лжи проникли корни
      В источник всех вещей непостижимый,
Где Бог, загадкой, спит на ложе крыл драконьих,
      И серый Сфинкс — на страже, недвижимый.(1)
 
I saw that a falsehood was planted deep
      At the very root of things
Where the grey Sphinx guards God’s riddle sleep
      On the Dragon’s outspread wings.


Я разума богов поверхностных покинул
      И жизни неуемные моря
И погрузился тела тоннелями глухими
      К ужасным тайнам, что хранит Земля.
 
I left the surface gods of mind
      And life’s unsatisfied seas
And plunged through the body’s alleys blind
      To the nether mysteries.


Я слышу звоны черной мессы колокольной —
      Земли немое сердце предо мной;
Я отыскал причину всех ее агоний
      И ада вскрыл источник потайной.
 
I have delved through the dumb Earth’s dreadful heart
      And heard her black mass’ bell.
I have seen the source whence her agonies part
      And the inner reason of hell.


Лишь бесов надо мной несется шепоток
      И ропщет глухо тяжкий стон драконий;
Сквозь бездны Пустоты, где Мысль берет исток,
      Я погрузился в недра преисподней.

Above me the dragon murmurs moan
      And the goblin voices flit;
I have pierced the Void where Thought was born,
      I have walked in the bottomless pit.


По жуткой лестнице я низошел до дна,
      Обережен покоем бесконечным,
Неся великолепий Божьих пламена
      Сюда, в пучину жизни человечьей.

On a desperate stair my feet have trod
      Armoured with boundless peace,
Bringing the fires of the splendour of God
      Into the human abyss.

 
Тот, кто я есть, со мной неявно был дотоле;
      Но все покровы снять пора пришла:
Ему лишь я внимал, Его лишь нес я волю
      В безбрежном мире своего чела.
 
He who I am was with me still;
      All veils are breaking now.
I have heard His voice and borne His will
      On my vast untroubled brow.


Провал, что высь и глубь разъял, теперь закрыт,
      И золотые воды нистекают
С сапфирной, радугой увенчанной горы,
      От берега до берега мерцая.

The gulf twixt the depths and the heights is bridged
      And the golden waters pour
Down the sapphire mountain rainbow-ridged
      And glimmer from shore to shore.

 
Небесный вспыхнул огнь в груди земли, во тленьи,
      И вечные светила здесь горят;
Сквозь удивительный пролом в стенах рожденья
      Ввысь души воплощенные спешат,
 
Heaven’s fire is lit in the breast of the earth
      And the undying suns here burn;
Through a wonder cleft in the bounds of birth
      The incarnate spirits yearn


Взмыв, пламенами, к царствам Истины и Счастья:
      Стезей златочервонной низбегает
Блистающее племя светлых детищ Рая
      И окончанье мрака возвещает.

Like flames to the kingdoms of Truth and Bliss:
      Down a gold-red stair-way wend
The radiant children of Paradise
      Clarioning darkness’s end.

 
Еще чуть-чуть, и дверь в обитель жизни новой
      Отверзнется во свете серебристом,
Где мозаичный пол под золотистой кровлей
      В великом мире, лучезарном, чистом.
 
A little more and the new life’s doors
      Shall be carved in silver light
With its aureate roof and mosaic floors
      In a great world bare and bright.


Я в горнем серебре мечты свои оставлю,
      Ведь в золото-лазурном одеяньи
Здесь, на земле, чудесной плоть обретшей явью,
      Живая ваша истина восстанет.

I shall leave my dreams in their argent air,
      For in a raiment of gold and blue
There shall move on the earth embodied and fair
      The living truth of you.



Перевод с английского: Ритам

http://www.stihi.ru/2016/04/23/2975

[Амбика]

Свет 

Свет, беспредельный Свет! нет мраку места боле; 
Раскрылась жизни глубь, неведомая прежде: 
Пучины Несознанья, тайные дотоле, 
Лежат, мерцая, в ожидании безбрежном. 

Свет, негасимый Свет, бессмертный, безупречный! 
Святые тайные врата теперь открыты; 
Свет, жаркий Свет трепещет в сердце розой вечной, 
Алмазным сердцем Бесконечного излитый. 

Свет, что огнем восторга каждый нерв пронзает! 
Свет, животворный Свет! все клетки, в упоеньи, 
Немым экстазом пламенея, сохраняют 
Нетленного вовек живое ощущенье. 

Плыву я в чудо - Свете, словно в океане, 
В глубинах у меня - Твоих высот сиянье

[Конст. Анц-в]

Дара,я тоже )))))

Это одно из поздних

http://www.stihi.ru/2016/09/10/4649

[Дара]

Беззвучное море — в безгласное небо,
              Лазурь — на лазурь, немо взирает.

******

Так живо и глубоко, я прямо побывала в том безмолвном месте...

[Конст. Анц-в]

БЕЗБРЕЖНОЕ ЕДИНСТВО

Безмолвье вокруг, широта несказанная;
Белые птицы в безбрежии странствуют;
       Беззвучное море — в безгласное небо,
              Лазурь — на лазурь, немо взирает.

С безмолвьем единый и беспредельностью,
Ширится дух мой, объемля вселенную,
       Один в просторе могучем, вольном, —
              И все, что грезилось, стало Явью.

Кто-то безвестный, бесплотный здесь царствует,
Единосущий, нетленный, безбЕрежный,
       И, одинокий в восторге вечном,
              Мир прижимает навеки к сердцу 

[Конст. Анц-в]

http://www.stihi.ru/2016/08/25/6626

ИСКАНИЯ МАНДАВЬИ

[Конст. Анц-в]

Шри Ауробиндо

ВОСПОМИНАНИЕ


Душа моя проснулась на заре,
Услышав голос птицы одинокой,
Безудержную песню, клич высокий,
Что в вечность устремлял немолчно трель.
Душа моя заре навстречу взмыла
В пустынный мир к сестре своей крылатой
И слушала, что пел ей ангел милый, —
И свет прозрела в ночи, и сокрытый
Предстал ей день, и роя звезд рожденье
Из грез, и бытия приготовленье.*
И вспомнил я, как ото сна восстал
И небо, землю, бездну вод со­здал.



* Или:
Предстал ей день, и из мечты рожденье
Несметных звезд, и бытия стремленье.

http://www.stihi.ru/2016/08/23/4755