МАСЛЕНИЦА !! УГОЩАЙТЕСЬ НА ДОБРОЕ ЗДРАВИЕ !!!

[Красота*Руфина*]

Масленица стала синонимом самого широкого, безбрежного разгула. Она называлась «веселой», «широкой», «пьяной», «обжорной», «разорительницей», «честной», «барыней-Масленицей», «госпожой Масленицей». Веселая, изобильная жизнь называется Масленицею: не житье, а Масленица.
Первоначально Масленицу именовали мясопустом. Позже стали называть Масленичную неделю сырной, или просто Масленицей. Масленица не имеет точного календарного времени, а является неделей, предшествующей Великому посту.

Масленица

Согласно легенде, Масленица родилась на севере, отцом ее был Мороз. Однажды в самое печальное и суровое время года человек заметил ее, прячущуюся за огромными сугробами, и призвал помочь людям, согреть и развеселить их. Масленица пришла, но не той хрупкой девушкой, которая пряталась в лесу, а здоровой ядреной бабой с румяными щеками, коварными глазами, с хохотом. В народе ее называли тридцати братьев сестрою, сорока бабушек внучкой, трех матерей дочкой.
В 1870 году «Сатирический вестник» так нарисовал портрет госпожи Масленицы:


Вот вам румяная и жирная богиня,
Обжорства и питья и драк всех героиня,
Шатается по городам, по селам, деревням…
Подготовка к празднику

С субботы уже начинали праздновать «малую Масленку». Ребятишки группами бегали по деревне и собирали лапти, потом встречали возвращающихся с базара вопросом «Везешь ли Масленицу?» Кто отвечал «нет», того били лаптями. В этот же день ребята с особым азартом катались с гор: существовала примета — кто дальше прокатится, у того в семье лен уродится длиннее.
Последнее воскресенье перед Масленицей носило название мясного воскресенья. В вологодских деревнях принято было наносить визиты родственникам, друзьям, соседям и приглашать в гости на Масленицу. В мясное воскресенье тесть ездил звать зятя «доедать барана».
Масленицу нередко открывали ребятишки, которые сооружали снежные горы и скороговоркой произносили такое приветствие Масленице:
«Звал-позывал честной Семик широкую Масленицу к себе в гости во двор. Душа ль ты моя, Масленица, перепельные косточки, бумажное твое тельце, сахарные твои уста, сладкая твоя речь! Приезжай ко мне в гости на широк двор, на горах покататься, в блинах поваляться, сердцем потешиться. Уж ты ль, моя Масленица, красная краса, русая коса, тридцати братов сестра, сорока бабушек внучка, трехма-терина дочка, кеточка-ясочка, ты ж моя перепелочка! Приезжай ко мне в тесовый дом душою потешиться, умом повеселиться, речью насладиться. Как навстречу Масленицы выезжал честной Семик в сала-зочках, в одних портяночках, без лапоток. Приезжала честная Масленица, широкая боярыня, к Семику во двор на горах покататься, в блинах поваляться, сердцем потешиться. Ей-то Семик бьет челом на салазочках, в одних портяночках, без лапоток. Как и тут ли честная Масленица на горах покаталася, в блинах повалялася, сердцем поте-шалася. Ей-то Семик бьет челом, кланяется, зовет во тесовый терем, за дубовый стол, к зелену вину. Входила честная Масленица, широкая боярыня, к Семику во тесовый терем, садилась за дубовый стол, к зелену вину. Как и она ль, честная Масленица, душой потешалася, умом повеселилася, речью наслаждалася».
После этой встречи ребятишки сбегали с гор и кричали: «Приехала Масленка! Приехала Масленица!»
Празднование Масленицы почти повсюду начиналось с четверга, хотя работы во многих местах прекращаются уже с понедельника, так как крестьяне, озабоченные наступающим праздником обжорства, разъезжают по соседним базарам и закупают всякую снедь. Закупки бывали очень большими: семья среднего достатка в 5—6 человек тратила от 5 до 10 рублей на водку, рыбу, постное масло, гречневую муку и всякие сладости. Бабам и девушкам покупались обновки.
Впрочем, крестьяне не тяготились этими расходами, так как на Масленицу им приходится принимать гостей и самим ходить в гости, поэтому нужно было угостить прилично и одеться по-праздничному, чтобы соседи не засмеяли.
Русская пословица говорит: хоть с себя что заложить, а Масленицу проводить.
Проводы Масленицы

На Масленицу ребятишки, молодежь, старики — все высыпают из хат за ворота. Одни катаются на салазках или с хохотом «поздравляют блины», опрокидывая в снег рьяного мужика. Другие с надсадой орут песни и пошатываясь плетутся вдоль деревенской улицы. Третьи в новых нагольных тулупах сидят на завалинках и, вспоминая свою юность, глядят на людей, столпившихся у качелей, и на всю шумную улицу, по которой взад и вперед снуют расфранченные девушки, подгулявшие бабы, полупьяные парни и совсем пьяные мужики.
Один из иностранных писателей как очевидец так описывал русский народный праздник: «Масленица потому так названа, что русским в продолжение этой недели позволяется вкушать коровье масло, ибо они во время поста вместо коровьего употребляют конопляное в кушанье… Во всю Масленицу день и ночь продолжается обжорство, пьянство, разврат, игра и убийство, так что ужасно слышать о том всякому христианину. В то время пекут пирожки, калачи и тому подобное, в масле и на яйцах; зазывают к себе гостей и упиваются медом, пивом и водкою до упаду и бесчувственности. В бытность мою у русских на этой неделе убитых нашлось более ста человек… Нынешний патриарх давно уже хотел уничтожить этот бесовский праздник, но не успел; однако ж он сократил время его на 8 дней, тогда как прежде оный продолжался 14 дней. Масленица напоминает мне итальянский карнавал, который в то же время и почти таким же образом отправляется. Славный папа Иннокентий XI хотел было его уничтожить; но, подобно патриарху русскому, успел только сократить его «8 дней».
От Москвы до самых до окраин

При Петре I масленичные потехи проводились в Москве у Красных ворот, где Петр I сам в понедельник открывал празднество, покачавшись на качелях с офицерами.
По случаю Нейштадтского мира в 1722 году Петр I дал в Москве невиданный доселе маскарад и санное катание. В четвертый день сырной недели началось движение большого поезда из Всесвятского села, где было собрано с вечера множество морских судов разного вида и разной величины, полсотни саней, запряженных разными зверями. По сигналу ракеты сухопутный флот на полозах и колесах потянулся длинною вереницей от Всесвятского к Тверским триумфальным воротам. Шествие открывал арлекин на больших санях, в которые были впряжены шесть лошадей, украшенные бубенчиками и побрякушками. В других санях ехал князь Зотов, облаченный в длинную мантию из красного бархата, подбитую горностаем, а в ногах его восседал Вакх на бочке. За ним следовала свита. В конце процессии сидел на санках, запряженных четырьмя свиньями, шут. Потом началось шествие флота под предводительством Нептуна, сидевшего на колеснице с трезубцем в руках. В процессии участвовал и князь Кесарь Ромодановский в царской мантии и княжеской короне: он занимал место в большой лодке, которую везли два живых медведя. Наконец появилась громада, 88-пушечный корабль, построенный по образцу корабля, спущенного на воду в марте 1721 года в Петербурге: он имел три мачты и полное корабельное вооружение. На этом корабле, который везли 16 лошадей, сидел сам государь Петр I в одежде флотского капитана с морскими генералами и офицерами и маневрировал кораблем, как на море. За этим кораблем следовала раззолоченная гондола императрицы, одетой в костюм крестьянки. Ее окружала свита из придворных дам и кавалеров, одетых по-арабски. За гондолой следовали участники маскарада. Они сидели в широких длинных санях, сделанных наподобие драконовой головы, и были наряжены волками, журавлями, медведями, драконами, представляя в лицах Эзоповы басни.
Такое маскарадное шествие проделало путь при пушечных выстрелах через Тверские ворота в Кремль. На второй, третий день и 2 февраля был назначен сбор у ворот, построенных купечеством.
Этот маскарад завершился великолепным фейерверком и пиршеством. В продолжение четырех дней участники праздника по несколько раз меняли свои костюмы.
При императрице Елизавете Петровне открывалось катание в любимом ею селе Покровском: там сама государыня с придворными каталась на санях и на лыжах.
Екатерина II после своей коронации в Москве на Масленице дала народу трехдневный маскарад в аллегорической форме под названием Торжествующей Минервы (автор маскарада — актер Волков).
С XVIII века появились в Москве лубочные комедии, где представлялись иностранными фиглярами разные фокусы.
В каждой местности существовали свои обычаи празднования Масленицы.
В Переславле-Залесском, Юрьеве-Польском, Владимире и в Вятке на огромных санях, запряженных 12 лошадьми, везли наряженного мужика, который сидел на колесе вверху столба, держал в руках полуштоф с вином и калачи. Его сопровождали наряженные музыканты, которые играли и пели, обыватели сидели в санях.
В Зарайском-уезде возили на санях большое дерево, обвешанное лоскутками и бубенчиками.
В Симбирской и Пензенской губерниях на Масленицу брали 8 или 10 дровней, посередине их ставили высокое, довольно толстое дерево в виде мачты; наверх вдевали колесо, на которое садился какой-нибудь деревенский наряженный весельчак и показывал различные фокусы. Мальчишку возили по всем закоулкам, причем вместо лошадей в дровни запрягали несколько наряженных в виде лошадей людей. Перед ними прыгали и пели скоморохи и колоброды.
В Архангельске мясники возили по городу быка на огромных санях, запряженных несколькими десятками лошадей и связанных с другими санями.
В Нерехте масленичные увеселения начинались со среды. В этот день из окрестностей съезжались девки в праздничных платьях и катались отдельно от женщин до самого вечера. В четверг и пятницу местные жители не катались. В субботу сюда съезжалось множество народа из окрестностей. Здесь, продав напряденную в ту неделю пряжу, покупали лакомства и гуляли по рынку до вечера.
В Сибири на Масленицу соединяли несколько огромных саней и устраивали на них корабль с парусами и снастями. Туда садились и люди, и медведь, и госпожа Масленица, и разные паяцы. В сани впрягали по 20 лошадей и возили ее по улицам. За этим поездом следовали толпы ребят с песнями и разными прибаутками.
В Ярославле на Масленицу пели коляду, которую обычно воспевали в России на святках. С четверга толпы фабричных с бубнами, погремушками, рожками, балалайками и другими простонародными инструментами ходили по домам. Придя на двор, поздравляли хозяина с праздником и говорили: «Прикажи, сударь хозяин, коляду пропеть!» Получив разрешение, пели.
В Дмитровском районе под Москвой в понедельник в семьях, где есть молодежь, делали из тряпок женскую фигуру с длинной косой. Фигура изображала девушку; в руки этой фигуры давали помазок и блин — главные символы Масленицы.
Костромичи «выборанивали девок» — таскали борону вдоль домов, чтобы девкам легче было выйти замуж.
В Острогожском уезде Воронежской губернии женщины привязывали неженатым парням колоды — в знак шуточного наказания за то, что не женился в прошедший мясоед. От колоды и от довольно откровенных насмешек приходилось откупаться вином, блинами, конфетами.
В Тверской губернии к молодухе, вышедшей замуж в течение прошедшего года, привозили борону и сани. Молодая должна была выкупить шелыгу (шаль). Если молодуха выкупит шелыгу, выставит угощение, то поедет на гулянье на санях, а если поскупится, то поедет на бороне.
У владимирцев был такой обычай: утром вытаскивали на улицу молодого мужа и закидывали его снегом, а то и прямо зарывали в снег (говорили: «Молодых зятьев зарывать пойдем!»-). Жена должна была выкупить своего мужа, поднести «зарывальщикам»’ угощение и столько раз целоваться с мужем, сколько просили.
В Ярославской губернии масленичный поезд выглядел так: запрягали десять лошадей и более в приготовленную большую повозку собственного изготовления. Лошади впрягались гусем одна за другой; на каждую из них сажали мальчишек в рубище, разодранном с ног до головы, всего выпачканного сажей. Один мальчишка держал большой кнут собственного изготовления, другой — метлу. Они навешивали на шеи коровьи колокольчики и всякие погремушки. Рогожную кибитку увешивали вениками, как будто унизывали жемчугом, и сажали в нее пьяного, тоже испачканного сажей и в разодранном рубище,(самая грубая, толстая одежда, будничная, рабочая) облитом пивом; около него ставили бочонок с пивом, против него — раскрытый сундук с пирогами, рыбой, яйцами, оладьями и пряженцами (печенье или оладьи, блины из ржаной муки с маслом). Поезд под смех и шутки односельчан проезжал по всей деревне и затем отправлялся в соседнее село.
В Сибири масленичный поезд делали так. Ребята, сделав соломенное чучело и нарядив его в «мужичье»- платье, усаживали куклу в тециальный экипаж, составленный из связанных двух-трех саней. В сани впрягали по одной лошади; на сани ставили пустую бочку, рядом — стол с закуской, пустыми бутылками и винными стаканчиками; посредине водружалась жердь (в 9—10 аршин высоты), на кото-зую надевалось колесо. На колесо привязывали чучело с куском коровьего масла и бутылкой со стаканами; на тот же экипаж ставили еще эрыто.
Калужские девки и бабы разыгрывали целое представление — по-(ороны Масленицы. Делали из соломы куклу с руками, надевали на нее женскую рубашку и сарафан, а на голову навязывали платок. Затем одну бабу рядили попом, надевали на нее рогожу вместо ризы и в руки давали осметок на веревке — вместо кадила. Два человека орали Масленицу под руки и в сопровождении толпы, под предводительством «попа» пускали в путь из одного конца деревни в другой при пении различных песен. Когда же процессия выступала в обратный путь, то Масленицу сажали на палки вместо носилок, накрывали ее пеленкой. Дойдя до конца деревни, процессия останавливалась. Гам куклу-Масленицу раздевали, разрывали и трепали. Во время шествия с Масленицей «поп», размахивая кадилом, кричал «аллилуйа!», а за ним кричала, шумела вся толпа. А когда Масленицу хоронили, то пели песни.
Катание на горках, взятие снежного городка

Ледяные горки украшали елками, фонариками, иногда ледяными статуями.
Катались на санях, салазках, слегах, «на лубу». Во время катания девушки и парни могли целоваться при всем народе, не вызывая при этом нареканий.
Одним из действ масленичной недели было «взятие снежного городка». Оно появилось позже традиционных развлечений и, вероятно, пришло к нам из Европы. Широкое распространение этот обычай получил в Сибири и на Урале.
Выбирался городничий, обязанный стоять на защите города. Брали город в последний день Масленицы с целью завладеть флагом на городе и самим городничим.
В Пензенской и Симбирской губерниях в субботу на Масленице крестьянские ребята строили на реке из снега городок с башнями и двумя воротами, между ними делали прорубь. Игра начиналась так: ребята делились на две партии — на конницу, которая осаждала городок, и на пехоту, которая защищала его. Став в строй, конные по сигналу пускались на взятие городка, где пешие, вооруженные поме-лами и метлами, старались испугать лошадей, чтобы не допустить к городку. Но некоторые из конных прорывались сквозь пехоту и на всем скаку въезжали в ворота снежной крепости. Победители купались в проруби, после чего угощали вином всех ратоборцев, отличившихся в пехоте и коннице. Потом, сломав крепость, возвращались в деревню с песнями.
Катание на лошадях

С четверга или с пятницы катание с горок сменялось катанием на лошадях. Катались на тройках с бубенцами, наперегонки и просто так. Почти все молодожены должны были принять участие в этом катании.
Особенно охотно катались на тройках лошадей богачи с расписными, увитыми лентами дугами; подвыпившие мужики и бабы из простолюдинов разъезжали на простеньких дровнях. Никогда не доставалось так крестьянским лошадям, как в эти дни. Обычно крестьяне берегли и холили лошадей больше, чем собственных ребят, но на Масленицу, под пьяную руку, всякая жалость к скотине пропадала. На худых клячах проезжали десятки верст, чтобы попасть на так называемые съездки, то есть грандиозные катания, устраиваемые в каком-нибудь торговом селе. На такие «съездки» в одном селе Вологодской губернии собиралось на круг от 600 до 800 лошадей. Еще с утра из всех окрестных деревень съезжались молодые люди и останавливались или у родных, или в тех домах, где есть «игровые» или знакомые девушки. Часам к трем дня начиналось катание. Катали охотнее всего молодых девушек, которых кучера из чужой деревни должны были напоить допьяна и угостить гостинцами. Катались и бабы, чтобы похвалиться шубой (для этого подвертывали шубы сзади, показывая доргой мех). Они никогда не надевали перчаток, дабы все видели, сколько у них колец. Но всех больше катались молодые супруги, обвенчавшиеся в предшествовавший мясоед, так как им нужно было выезжать в люди и отдавать визиты всем, кто пировал у них на свадьбе.
Потехи для новобрачных

Возможно, в древности Масленица специально устраивалась только для молодых супругов: для них пекли блины и оладьи, для них заготавливали пиво и вино, закупали сласти. И только впоследствии этот праздник молодых стал общим праздником.
По крайней мере, существовало много масленичных обрядов и обьгчаев, в центре внимания которых оказываются новобрачные.
Устраивались, например, столбы — в своем роде выставка любви. Молодые, нарядившись в свои лучшие костюмы (обычно в которых венчались), вставали рядами («столбами»-) по обеим сторонам деревенской улицы и всенародно показывали, как они любят друг Друга.
— Порох на губах! — кричали им прохожие, требуя, чтобы молодые поцеловались. Или:
— А ну-ка, покажите, как вы любитесь?
«Столбы» продолжались час, другой. А потом молодые ехали кататься или делать визиты. В некоторых местностях визиты начинались еще в последнее перед Масленицей воскресенье. В этот день тесть звал зятя «доедать барана».
В масленичную неделю окончательно устанавливались родственные, семейные отношения между молодоженами и их близкими. В воскресенье перед Масленицей отец молодой жены, взяв с собой угощение (чаще всего пироги), ехал к сватам и просил их отпустить зятя с женой к нему в гости. Приглашал также и сватов вместе со всем семейством.
Чаще всего молодые приезжали в четверг (иногда в среду или в пятницу), вся деревня ждала их приезда. Отправляясь «к теще на блины», молодожены запасались гостинцами и подарками, появиться без них считалось позором. Теща должна была ухаживать за зятем, готовить самые лучшие блюда и, конечно, печь блины. На следующий день гостей принимала золовка, т.е. сестра мужа.
Иногда масленичные визиты молодых носили общесемейный характер: молодые с родителями жениха отправлялись в дом родителей невесты, и сваты угощали. Молодые при этом играли роль почетных гостей: их первых сажали за стол и с них начинали обносить яствами. Сидели за столом обычно долго, обилие блюд считалось лучшим доказательством гостеприимства. После обеда молодые катались на санях вместе с бывшими подругами невесты, а сваты в это время начинали уже свою попойку, которая заканчивалась только к ночи, а на другой день начиналась снова уже в доме родителей жениха.
В некоторых местах, например в Саратовской губернии, поведение зятя при визите к теще принимало иногда характер резко выраженной вражды, когда молодой считал себя обманутым. На все угощения тещи он отвечал грубо: «Не хочу, от прежних угощений тошнит… сыт, наелся», а то и просто крошил блин в чашке с кислым молоком, выливал туда же стакан браги и вина и, подавая жене, говорил: «На-ка, невинная женушка, покушай и моего угощенья с матушкой. Как тебе покажется мое угощенье, так мне показалось ваше». Иногда зять начинал, по выражению крестьян, «отбивать характер» молодой жене. А случается, и теща получала подзатыльник. Однако ни молодая, ни теща почти никогда не возражали, так как сознавали свою вину. Тесть не только не останавливал зятя, но, по уходе молодых, считал своим долгом поучить старуху, чтобы лучше смотрела за девками.
Масленичные визиты были обязательными и для кумовьев. Родители новорожденных детей ходили к кумовьям «с отвязьем», то есть приносили им пшеничный хлеб — «прощенник» (этот хлеб готовился специально для Масленицы, пекся с изюмом и украшался вензелями). В свою очередь, кум и кума отдавали визит крестнику, одаривали его подарками: кроме «прощенника», кум приносил чашку с ложкой, а кума ситцу на рубашку, более богатые кумовья дарили свинью, овцу, жеребенка.
В Вологодской губернии крестьяне собирали с молодых дань «на меч», то есть требовали выкуп за жену, взятую из другой деревни. В более позднее время, когда перестали существовать удельные княжества и в оружии уже не было надобности, деньги, полученные с молодого, шли не «на меч», а на водку и на чай-сахар для баб.
В Вятской губернии устраивали «целовник». В субботу, на Масленице, подгулявшая деревенская молодежь ездила целовать молодушек, которые жили замужем первую Масленицу. По установившемуся ритуалу, молодая подносила каждому из гостей ковш пива, а тот, выпив, трижды целовался с ней.
Каждый молодой муж обязан был прокатить свою жену с горки. Все это сопровождалось поцелуями и поклонами. Развеселившаяся молодежь часто задерживала санки, и тогда супружеская пара должна была откупиться определенным количеством поцелуев.
Существовал обычай зарывать в снег молодых или валять их в снегу. Традиционным выкупом было угощение. Положено было также заплатить общине, откуда пришла жена.
Кулачные бои

Более суровыми развлечениями были кулачные бои. Бились и один на один, и стенка на стенку. Чаще всего бои происходили на льду замерзших рек и на улицах.
В Сибири устраивались настоящие сражения, известные под невинным названием «игры в мяч». В последний день Масленицы парни и семейные мужики из нескольких деревень сходились на ровном месте (чаще всего у реки), разделялись на две группы, человек по тридцать. Отмечали место, до которого следовало гнать мяч (обычно сражающиеся становились на середине деревни, одна партия мужиков должна была гнать мяч вниз вдоль реки, другая — вверх). Когда мяч бросали, все кидались к нему и начинали пинать ногами, стараясь загнать в свою сторону. Но пока страсти не разгорелись, игра шла довольно спокойно: тяжелый кожаный мяч летал взадвперед по реке, и играющие давали друг другу легкие подзатыльники и толчки.
Но когда игра обострялась, в ход шли кулаки. Начиналось настоящее побоище. Около мяча образовывалась толпа, слышались глухие удары ног, раздавались оплеухи, и на снегу алели пятна крови. Осатаневшие бойцы уже ничего не видели и не слышали. Такой азарт объяснялся тем, что проиграть партию в мяч считалось большим унижением: побежденных целый год высмеивали и дразнили, называя их киловниками. Победители, наоборот, пользовались общим почетом.
В Пензенской губернии в последний день Масленицы происходил ужасный бой. На базарную площадь еще с утра собирались все крестьяне, от мала до велика. Сначала дрались ребятишки (не моложе 10 лет), потом женихи и, наконец, мужики. Дрались в основном стеной и «по мордам», как выражаются крестьяне, делая через час боя передышку. Но к вечеру драка, невзирая ни на какую погоду, разгоралась с новой силой. Тут уже дрались все, столпившись в одну кучу, не разбирая ни родных, ни друзей, ни знакомых. Многие бойцы уходили с поля битвы почти нагишом: и сорочки, и порты на них были разодраны в клочья.
Карнавал

Каждый день масленичной недели имел свое название.
Понедельник — встреча.
Вторник — заигрыш.
Среда — лакомка.
Четверг — разгул, перелом, четверок широкий.
Пятница — тещины вечерни (вечерки).
Суббота — золовкины посиделки.
Воскресенье — прощеный день, проводы, прощанье, целовальник.

Четверг. Наш деревенский карнавал проводился гораздо проще и беднее, чем в странах Западной Европы. Начинался он обычно в четверг на масленой неделе.
К четвергу сырной недели делали изображение Масленицы в форме куклы или чучела из соломы в виде мужчины или женщины. Чучело со смехом и прибаутками водили или возили по всей деревне. Наряд для Масленицы либо покупали в складчину, либо одевали чучело в обноски. Иногда в одну руку Масленицы вкладывали бутылку водки, а в другую — блин. Чучело ставили на сани, а около него крепили сосновую или еловую ветку, разукрашенную разноцветными лентами и платками.
Пели песни: «А вот Масленица на двор въезжает, ее девушки встречают, ее красные встречают, ее девушки ночевать оставляют…»
Часто изготовлялись чисто семейные Масленицы-куклы. Их укрепляли на коньках крыш. В последний день их либо сжигали в печи, либо разрывали на части и бросали во двор скоту с убеждением, что это обеспечит плодовитость домашних животных. Семейной Масленице-кукле приписывалось влияние и на семейную жизнь. Когда молодожены ездили к теще на блины, то первое, что они должны были увидеть, — это сидящую на коньке тещиного дома Масленицу — считалось, что кукла способна повлиять на появление потомства. Если общественная Масленица была «страшна и отвратительна», то семейные Масленицы делались нарядными и привлекательными.
Пятница. До пятницы сударыня Масленица хранилась где-нибудь в сарае, а в пятницу, после завтрака, парни и девушки вывозили ее на улицу и начинали шествие. Во главе процессии следовала Масленица, рядом с ней самая красивая и нарядная девушка. Сани с Масленицей везли три парня. За этими санями тянулась длинная вереница запряженных парнями салазок с нарядными девушками. Первая красавица затягивала песню, ее подхватывали девушки и парни, и весь масленичный поезд весело и шумно двигался по деревенской улице. Заслышав пение, народ толпой высыпал на улицу: ребятишки, взрослые и даже пожилые крестьяне спешили присоединиться к шествию и проводить Масленицу до самой горы, где сударыня Масленица и открывала катание. Парни, которые привозили гору сена, садились в сани, а другие крепили к саням салазки и целым поездом с хохотом и криком неслись по обледенелой горе вниз. Катание обычно продолжалось до вечера, после чего сударыня Масленица водворялась в сарай.
Суббота. На следующий день, в субботу, Масленица снова появлялась на улице, но теперь уже в сани, вместо парней, впрягали лошадь, увешанную бубенцами, колокольчиками и украшенную разноцветными лентами. Вместе с Масленицей в сани опять садилась девушка, но уже не одна, а с парнем, который держал в руках четверть водки и закуску (все покупалось в складчину). За сани привязывали салазки, на которых парами сидели девушки и парни. Эта процессия с пением ехала по селу, делая остановки для того, чтобы выпить и закусить. Веселье продолжалось до вечера. В катании принимали участие и женщины не столько ради удовольствия, столько для того, чтобы «зародился длинный лен».
Воскресенье. В воскресенье вечером Масленицу сжигали. Еще загодя ребятишки, девушки и парни несли за околицу старые плетни, испорченные бочки, ненужные дровни и складывали из этих материалов огромный костер. А в 8—9 часов к этому костру направлялась печальная процессия, девушки жалобными голосами пели: «Сударыня Масленица, потянися». У костра Масленицу снимали с саней и ставили на снег, потом убирали ленты и платки и делили их между девушками. При этом пели масленичные песни. При словах: «Шли, прошли солдатушки из-за Дона, несли ружья заряжены, пускали пожар по дубраве, все елки, сосенки погорели, и сама Масленица опалилась» — парни зажигали Масленицу.
При сожжении Масленицы бросали в костер все остатки масленичного обжорства: блины, яйца, лепешки. Зарывали в снег и пепел Масленицы, чтобы от нее и следов не осталось.
У масленичного костра собирался весь народ. Звучали песни, прибаутки, шутки. Подбрасывая солому в огонь, повторяли: «Масленица, прощай! А на тот год опять приезжай». Звучали и наиболее древние заклинания: «Уходи, зима с морозами!»; «Убирайся вон, рваная старуха, грязная. Убирайся вон, пока цела»; «Уходи, зима, ко дну, присылай весну». Когда костер начинал догорать, участники брали горящие головешки и разбрасывали их по всем прилегающим озимым посевам (чем якобы обеспечивалось плодородие почвы). В некоторых местностях Масленицу сжигали дети. В этом случае Масленицу сжигали на улицах, никуда не выезжая.
Растерзанию Масленицы иногда сопутствовал пародийный обряд похорон. В нем участвовали «поп», «дьякон», «покойник», сооружалось что-то наподобие катафалка. Его провожали кривляньем, шумовыми эффектами, выкриками.
Позже устраивались карнавальные поезда со скоморохами, медведями, музыкантами, ряжеными, но главным лицом все равно оставалась Масленица.
Обычай сжигания Масленицы существует с незапамятных языческих времен. Подобный обряд встречался у немецких славян, которые первого марта выносили из селений соломенное чучело в образе смерти и сжигали его в память усопших или бросали в воду, как римляне некогда в мае бросали в Тибр свои тростниковые болваны. В Силезии и Польше в воскресенье сырной недели бросали в реки и пруды чучела, сделанные из соломы.
Этот последний день Масленицы называется прощеным, и крестьяне посвящали его заговенью.
В этот день просили прощения не только у живых, но и у мертвых. Днем ходили на кладбище, причем по дороге туда старались совсем не разговаривать. Подойдя к могиле родственника, становились на колени, делали три поклона и шептали: «Прости меня, забудь все, что я тебе нагрубил(а) и навредил(а)». Помолившись, клали на могилку блины, а иногда ставили и водку. Затем, так же молча, как и пришли, отправлялись в обратный путь.
Часа в четыре дня на сельской колокольне раздавался печальный, великопостный благовест к вечерне, и, заслышав его, мужички истово крестились, стараясь стряхнуть с себя веселое масленичное настроение. Стихал праздничный шум, прекращались драки, игры, катание. На смену Масленице приходит Великий пост. У крестьян пробуждалась мысль о покаянии и полном примирении с ближними. В конце вечернего богослужения священник выходил на амвон, кланялся до земли своей пастве и просил прощения за все вольные и невольные грехи и обиды, причиненные людям. Присутствующие в храме подходили по одному к священнику, кланялись ему и просили прощения у него, а потом ДРУГ У Друга.
После того, как смолкнет колокольный звон и отойдет вечерня, по избам начинали ходить родственники и соседи, прося друг у друга прощения. Низко, до самой земли, кланялись крестьяне друг другу и говорили: «Прости, Христа ради, в чем я пред тобой согрешил». — «Прости и ты меня», — был ответ.
В северных губерниях пришедший просил прощения, становился около дверей на колени и, обращаясь к хозяевам, говорил: «Простите меня со всем вашим семейством, в чем я нагрубил вам за этот год». Хозяева и все, находящиеся в доме, отвечали: «Бог вас простит и мы тут же». После этого пришедшие прощаться вставали, и хозяева, обнявшись с ними, предлагали угощение. А через час прощаться шли уже сами хозяева, причем весь обряд с угощением повторялся.
Так ходили из избы в избу до рассвета. Причем, проходя по улице, и мужчины, и женщины что есть мочи кричали: «Сударыня Масленица, потянися!» или: «Мокрогубая Масленица, потянися!» Деревенская молодежь не имела обычая прощаться, или же ее прощание принимало шутливый характер.
Прощались в семейном кругу таким образом. Вся семья садилась за ужин (причем последним блюдом обязательно подавалась яичница), а после ужина все усердно молились, и затем самый младший начинал кланяться всем по очереди и, получив прощение, отходил.
Повсеместно, перед тем как ложиться спать, семейные прощались друг с другом, причем дети кланялись в ноги родителям, а слуги — господам.
Остатки масленичных яств называли в некоторых поволжских губерниях поганым хлебом, который жители отдавали бедным кочевым калмыкам.
В некоторых местностях России первая неделя Великого поста начиналась у простолюдинов с полоскания ртов, т.е. похмелья.
По окончании сырной недели все шли в баню. В следующую неделю почти или совсем не выходили из своих жилищ, и большинство питались лишь трижды в неделю, но ели не мясо или рыбу, а только мед и всякие коренья.
Праздничный стол

За одну неделю перед постом нельзя было есть ничего мясного, однако допускалось потреблять все, происходящее от плоти — масло, сыр, яйца, молоко.
На сырной неделе (Масленице) уже нельзя есть мясо, зато, в отличие от 7 великопостных недель, разрешены молоко, молочные продукты и рыба. Предшествует Масленице «мясное заговенье» — воскресенье за 56 дней до Пасхи и, соответственно, воскресенье перед Масленицей. Это последний день зимнего мясоеда. В разных регионах страны готовили в это воскресенье свои традиционные мясные кушанья. На Урале таким блюдом были пельмени.
Главной ритуальной пищей Масленицы были блины. Начинали их печь уже с понедельника, но в обязательном порядке блины появлялись на столах в четверг. Масленичные празднования предполагали обильные возлияния («На маслену не пить — Бога гневить»).
Блины пекли всю неделю; на блины звали гостей и блинами везде угощали.


http://russian-traditions.ru/maslenica/

[Красота*Руфина*]

из древности Леночка..

так Богиню злую Мороку сжигали..

[CЕлена]

Спасибо, Руфи! )))

А вот интересно откуда пошел обычай сжигать масленицу?

Помню дочери было лет пять, когда мы с друзьями поехали в зимний лес провожать масленицу. Куклу смастерили, блинов напекли, ну и что Бога не гневить - тоже имелось. ))) Пели, плясали, через костер прыгали, вобщем все как полагается. И не обратили внимание, что в это время дочка игралась со сделанной куклой.

И потом, когда стали ее сжигать, дочка так горько плакала. Не могла понять, зачем куколку сжигать. Она ведь ее полюбила! )))