Хитон Христа. Нежданная встреча

[gutsol]

«Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его

и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон;

хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху» (Иоанн. 19, 23).

 

Весной 12-го  года я путешествовала по Европе на автобусе. Такую путевку купила. Чтобы сразу и много.

И вот когда мы приехали в г. Трир, нам, как и везде, был выдан русский экскурсовод, который нас должен был водить по  городу. Звали его, насколько я помню, Аркадий. Ну, если я и перепутала его имя, то сейчас это  неважно. Надо же его как-то назвать, так что пусть будет Аркадий.  

Аркадий подсел к нам в автобус где-то на подступах к Триру и стал рассказывать про этот город.

 И рассказал в частности,  что нам не очень-то повезло, потому что в Трире нас ждет столпотворение из-за того, что сейчас в главном соборе города   выставлен на обозрение  хитон Христа.

Для тех, кто не знает, что это, - поясняю. Хитон – это одежда, в которой ходили мужчины в Иудее в те времена, когда там жил Иисус Христос.  Не путать с плащаницей, т.к. она - ткань, в которую заворачивали труп для погребения. Т.е. разница меду хитоном и плащаницей примерно такая же, как между платьем и саваном.

 - Выставлен он неурочно, - говорил нам Аркадий, - в честь 500-летия с того дня, когда его вытащили на обозрение. Потому что до этого он был замурован где-то в стене собора. Дескать, до этого он все время был на обозрении, и от этого стал сильно стариться. Кроме того, радивые паломники выдергивали из него для себя нити. Так что от всего этого его и замуровали в стену собора.  Ну и, кроме того, на всякий другой случай: мало ли, пожар, кража и т.д.

Но в 1512 году город посетил император Максимилиан со своей больной императрицей. И та, узнав, что в этом городе есть такая святыня, уговорила ей ее показать. Хитон извлекли на свет. Она всю ночь молилась над ней и к утру выздоровела. Вот с тех пор он выставляется раз в 50 лет, посмотреть на него приезжают люди со всего света, и  он, Аркадий, видел его, простояв в очереди 7 часов.

И еще рассказывал нам Аркадий, что привезла его в Трир св. Елена, мать императора Константина, который тогда правил  в Трире. Случилось это в 4-м веке нашей эры. Дескать, она специально ездила в Святую землю и выкупила этот хитон, который сняли с Христа перед его бичеванием, надев на него вместо этой его обычной одежды т.н. багряницу. Багряницей та одежда называлась потому, что становилась красной от крови, когда человека хлестали по спине бичами.

А хитон взяли стражники. И вот в 4-м веке Елена его у них выкупила и привезла в Трир.

 Меня еще тогда в его рассказе поразила одна деталь: выходило, что  стражники 300 лет хранили этот хитон!

Это могло навести на размышления. Но тогда мне некогда было им предаваться, потому что  мы въехали  в Трир и пошли его рассматривать. В какой-то момент я спросила Аркадия:

- Вы ж говорили, что здесь будет не протолкаться от народа, а здесь, по-моему, пусто. Почему?

- Сам не понимаю, - ответил Аркадий. -  Может быть потому, что мало кто знает, что хитон выставлен? … А вот это мы как раз мы сейчас и проверим.

 И он повел нас к собору. Перед ним был сооружен лабиринт из ленточных заграждений, как в аэропортах крупных городов, чтобы толпа не валила, а все шли по очереди. Но лабиринт этот был пуст. Мы прошли мимо него  сразу в какую-то временную палатку, где были выставлены какие-то рекламные  штуки-дрюки типа плакатов и сувениров, и оттуда сразу к порталу в торце собора.

Перед ним с двух сторон стояли какие-то священнослужители  с чашами в руках. Я решила, что они для пожертвований,  и бросила в чашу монету. В чаше оказалось полно воды. «Видимо, натекла от дождя»- решила я. Действительно, шел дождь.

- Ноу! - сказал монах, и я решила, что положила в чашу мало денег. Позже мне объяснили, что   эти чаши были для омовения пальцев, чтобы входить в храм очищенными.

Так что я, выходит, вошла в храм неочищенной.

Внутри, посредине собора,  стояла небольшая очередь. Человек, как мне показалось, не более  30-ти. А я  ужасно не люблю стоять в очередях. И я  очень спокойно ее обошла справа и подошла  к витрине  современного дизайна. В этой витрине под стеклом и лежало то, что  называлось хитоном Христа.

Я оказалась от  него сбоку и вплотную к витрине. Хитон  был от меня на расстоянии вытянутой руки. Рядом со мной не было ни одного человека. И напротив – тоже никого. И справа, в «головах», никого.  Люди стояли кучно очередью в «ногах» каплеобразной витрины, где хитон был от них наиболее далеко.  И позже, в воспоминаниях, мне это тоже показалось  странным.

Но тогда мне это  странным совсем не казалось. Потому что я была занята другим. Я буквально пожирала глазами эту одежду, стараясь навсегда сфотографировать ее  в своей памяти.

 Ни одной секунды я не сомневалась, что это та самая одежда, которую носил Христос.

Видно было, что она очень ветхая. Она уже была вручную «наживлена» на другую ткань алого цвета, чтобы не расползлась.

Но было что-то в этой одежде и что-то другое, неуловимое, что  держало меня близ нее без мыслей и  так, что мне казалось, что есть только я и эта ткань под стеклом. Я с ней была как будто бы наедине. Я оказалась в какой-то  внутренней прострации, что ли. Ведь подумать только, я не только никогда  не мечтала  о том, чтобы что-то такое увидеть, я и не знала, что оно существует. И вдруг такой фантастически щедрый подарок судьбы.

Первое, что я отметила в этой одежде,- размер. Хитон мне показался  огромным.

 И вдруг в моем внутреннем безмолвии в моей голове возникла мысль: «Он  был  очень высоким…  Он  возвышался  над всеми… Его нельзя было спутать ни с кем… Поцелуй Иуды был совершенно не нужен… Его и так все знали».

И спустя чуток   еще мысль: «Его никто не предавал. Его невозможно было предать. Его  все слишком любили… Иуду убили и оклеветали… Специально. Чтобы отвести внимание  от себя».

 Я не знаю, сколько я так стояла в полном одиночестве перед витриной. Это было и очень долго и очень коротко.

В какой-то момент я заметила, что по другую сторону от витрины народ идет к выходу, и опять же в полном одиночестве, обойдя витрину со стороны «головы», я пошла к выходу вместе с ними. Вблизи я увидела, что это  была моя группа.

На выходе опять стояли священнослужители и давали каждому  открытку с изображением витрины в соборе.  Аркадий нас повел вокруг собора, где была еще и скульптура хитона и праздно гуляющие туристы. Мы с ним перекинулись парой слов о том, как нам удивительно повезло, что в соборе практически не было народа.

Наша экскурсия на этом заканчивалась. Мы шли к автобусу, на котором бОльшая часть группы должна была  ехать   в ресторан есть свиную рульку – фирменное немецкое блюдо. Аркадий поехал со всеми, а я не поехала.

Расспросив  его,  как возвратиться  к автобусу, я повернула назад.  Я все еще была под впечатлением от  увиденного хитона.

И тут я подумала: так ведь я же могу вернуться и посмотреть на него еще раз! И постоять у него подольше! Я вдруг поняла, насколько он меня к себе тянет. Тянет, как магнит, и мне более ничего сейчас не нужно, только стоять над ним и смотреть на него.

 И, сверяясь по карте, я прямиком отправилась к собору. По пути я еще подумала, что надо ж было попросить  что-нибудь  для себя, раз уж я была в таком месте. Эта же императрица просила, а  я не догадалась. Эх, вечно я забываю попросить что-нибудь для себя!

 И я, вспоминая  по дороге свои хотелки,  минут  через сорок дошла до собора. К боковой двери в него стояла длиннющая очередь в несколько сот человек.

Помня, что мы зашли в собор с торца, я миновала очередь и подошла к  лабиринту, у которого недавно была с группой. Точно так же прошла мимо него, пустого, напрямую в платку,  из нее - ко входу в торце.

Ну, - думаю, - теперь-то уж я сделаю все правильно. Окуну пальцы в чашу с водой. Но ни одного служителя у входа не оказалось. Чаш – тоже.  Я свободно вошла внутрь. Через метров пять от входа внутренность собора была перегорожена той же лентой, из которой был сооружен внешний лабиринт. В прошлый раз ничего подобного не было. Два священнослужителя стояли у ленты на страже, чтобы никто  за нее  не пролез. Мне они  знаками показали, что здесь проход запрещен, а входить надо сбоку, вон в ту дверь.

За лентой  метрах в десяти от нее  весь собор заполняла  толпа спинами ко мне. Она тянулась от того входа, который я только что миновала.

Мне показалось,  как будто я вернулась  не через сорок минут, а вообще в другой день.

Я вышла из собора тем же путем, что и вошла, и с удивлением стала его обходить вокруг.  Все было иначе. Огромная очередь справа от алтарной части, полное отсутствие праздных туристов на площади, почему- то закрытая дверь слева, из которой мы выходили.

В полном недоумении я направилась к месту, куда должен был подъехать автобус  после ресторана. С легкостью нашла  автобусную остановку, где была назначена встреча. Под навесом, прячась от дождика, стояли  женщины из нашей группы.

Я стала им говорить, как это  удивительно, что мы свободно прошли к хитону, а потом… И т.д. и т.п.  И им говорила, и следующим, и еще другим…  Все меня слушали с вежливой скукой. И то, что нам так странно повезло, и  сам хитон всем были глубоко  неинтересны.

Подъехал автобус с сытыми из ресторана.

Я стала  приставать к нашей сопровождающей, которая ехала с нами  еще из Москвы. Стала ее просить передать Аркадию, что произошло такое удивительное событие: мы прошли без народу, а потом оказалась огромная очередь. А как это могло быть, непонятно. На что она мне ответила:

- Вы знаете, я вообще нерелигиозный человек, и не вижу разницы между хитоном и плащаницей».

Я настаивала:

 - Вы только Аркадию расскажите об этом, пожалуйста. Он поймет.

- Ладно-ладно, - покивала  она  и скорее всего сразу об этом забыла.

А мне так хотелось, чтобы хоть один человек разделил со мной ощущение чуда, которое просто переполняло меня изнутри. Но чудо случилось,  видимо, лишь для меня.

Вернувшись домой, я поискала в инете  про рост Христа. И нашла. Не в описаниях хитона. Хотя, как мне казалось, огромный его размер мог отметить любой, его видевший.  Я нашла про него  в текстах о  плащанице.  Согласно исследовавшим ее ( а на ней ведь остался его отпечаток), рост Христа был 182 см. И это в то время, когда обычный рост мужчин того времени был 160.  Т.е мысль, пришедшая мне тогда в голову, была верной:  Христос возвышался над всеми. Он был очень заметен среди тогдашнего люда.

Я вспомнила, что даже более поздние люди, средневековые рыцари, были низкими по сравнению с современными мужчинами. Я вспомнила и те ощущения от средневековых доспехов, которые в студенчестве я многократно видела в Эрмитаже: они все были  по нашим меркам - маленькие.

И уже позже  я догадалась, что такое я  чувствовала, стоя там, у хитона. Это была, видимо, энергия, которая все еще, через два тысячелетия, исходила от той одежды. Так насколько же сильнее  она исходила тогда, когда эту рубаху сняли с  человека, чтобы его мучить? И, выходит, стражники понимали, что перед ними не простой человек, если  хранили его одежду три сотни лет? Это ж надо было ее передавать по наследству! Ведь судя по описаниям, св. Елена  выкупила его только в 326-м году. Значит, было что-то такое в Христе, что чувствовали люди уже тогда?  

Так что вы как хотите, а я с тех пор думаю,  что кое-что было привнесено в Библию, кое-что изменено.  И хотите – верьте мне, хотите – нет, а я чувствую, что неслучайно меня у хитона посетила та   мысль: «Его никто не предавал. Его невозможно было предать. Его слишком любили».

 А перекинуть   внимание простых людей  на кого-то другого, дескать - вон он,  предатель, ату его, он виноват!  -  было бы очень  хитро  и дальновидно со  стороны тогдашних первосвященников, которые потребовали казни  Христа, хотя и не имели к этому повода,  а только очень большую причину:   надо  ж было   устранить   мощного  соперника в борьбе за власть над душами людей.

 И еще я вспомнила фрагмент из «Братьев Карамазовых» Достоевского.  Ту притчу о великом инквизиторе, которую рассказал брат Иван брату Алеше. Это, по-моему,  гениальное место в романе.

Достоевский не описал в ней ситуацию с Иудой. Понятно, что она была ему не нужна по сюжету. Но судя по тому, что говорил  Великий инквизитор, ему непременно понадобился бы  какой-то «козел отпущения», чтобы на него перекинуть  гнев плебеев, а от себя и своих коллег отвести его. А уж ума и цинизма, для того, чтобы удачно обстряпать это дельце, ему, судя по монологу, было не занимать.

А уж если даже в наше время массовой информации оклеветать невиновного можно запросто, то что уж говорить о такой давности, как те далекие времена.

                                                                                                                                      Декабрь 2013- январь 2014г

Фото вверху - Площадь за собором со скульптурой хитона Христа. Снято после первого выхода из собора.

Фото внизу - открытка, которую выдавали на выходе из собора. Внизу в центре витрина  с хитоном. Он виден в ней  на белом фоне  как коричневая широкая буква " Т "  с расширяющейся книзу ножкой.

[Аврора]

Спасибо за рассказ!

У меня почти такая же история случилась с посещением Собора Св.Петра в Ватикане.

[Lana]

Огромная БЛАГОДАРНОСТЬ, что поделились этой реальной историей-приключением. На одном дыхании прочитала. Да, для вас была создана отдельная реальность, та, которая вам в тот момент была необходима. Как же замечательно, ТО, ЧТО вы пережили!!!!!!

[gutsol]

Спасибо, Анара. У меня было именно это ощущение. Но я знала, что далеко не всякий мне поверит.