ОСОЗНАННОСТЬ, ЗРЕЛОСТЬ

[Мёря Мурти]

Почему ты не достигаешь осознанности? Если она ведет к беско­нечному блаженству, к достижению сатчитанапды, к абсолютной истине — тогда почему не стать осознанным? Почему ты упорст­вуешь в том, чтобы продолжать спать? Есть какое-то капитало­вложение —и вот это капиталовложение: становясь осознанным, ты осознаешь страдание. Становясь осознанным, ты начинаешь осознавать боль, и эта боль так сильна, что тебе хочется принять транквилизатор и уснуть.

Эта сонность в жизни действует как защита от боли. Но в этом беда—если ты сонный в отношении боли, ты будешь сонным и в от ношении удовольствия. Представь себе, словно это две грани: на од­ной написано «боль», на другой—«удовольствие». Тебе хочется за­крыть грань, на которой написана боль и открыть грань, на которой написано удовольствие. Но таковы условия игры — если ты закры­ваешь грань боли, немедленно закрывается и грань удовольствия, по­тому что за ними обеими стоит лишь одна грань, на которой написа­но «осознанность». Либо обе остаются открытыми, либо обе закры­ты, потому что это два лица одного и того же явления, два аспекта.

И в этом все противоречие ума: ум хочет быть более и более счастливым — счастье возможно, если ты осознан. И в то же вре­мя ум хочет быть менее и менее подверженным боли—но меньше и меньше боли возможно, только если ты неосознан. Теперь ты стоишь перед дилеммой. Если ты не хочешь боли, немедленно из твоей жизни исчезает и удовольствие, исчезает счастье. Если ты хочешь счастья, ты открываешь эту грань—и немедленно начина­ет течь боль. Если ты осознан, тебе придется осознавать и то и другое. Жизнь есть боль и удовольствие.

Жизнь есть счастье и несчастье. Жизнь есть день и ночь, жизнь и смерть. Тебе придется осознавать и то и другое. Так помни это. Если ты боишься боли, ты будешь оставать­ся под гипнозом; ты будешь стареть, стариться и умирать. Ты упу­стил возможность. Если хочешь быть осознанным, тебе придется осознавать и боль, и удовольствие; это не отдельные явления. И че­ловек, который осознает, становится очень счастливым, но также способным и к глубокому страданию, к которому неспособен ты.

Это случилось... Дзенский мастер умирал, и его старший ученик — который был сам по себе известным человеком, даже более известным, чем сам мастер... фактически, мастер стал изве­стным из-за этого ученика. Этот старший ученик заплакал; сидя на ступенях храма, он заплакал, и покатились слезы. Собрались тысячи людей; они не могли поверить, потому что ты никогда не видишь пробужденного плачущим, рыдающим, со слезами, катя­щимися по лицу. Они сказали:

— Мы не можем поверить — что происходит? Ты пла­чешь, а ведь ты сам говорил, что глубочайший центр никогда не умирает, что смерти не существует. Мы слышали, как ты говорил миллионы раз, что смерти не существует — так почему ты пла­чешь? Твой мастер все еще жив в его существе.

Ученик открыл глаза и сказал:

— Не беспокойте меня. Позвольте мне плакать и рыдать. Я плачу не о мастере и не о его существе, я плачу о его теле. Его те­ло тоже было прекрасно. Никогда больше не будет такого тела.

И тогда кто-то попытался его убедить, что это создаст ему плохую славу:

— Собралось столько людей, и они подумают, что ты не просветленный.

Ученик сказал:

— Пусть думают что хотят. С тех пор как я стал просвет­ленным, я стал бесконечно блаженным, но я стал так же и беско­нечно чувствителен к боли и страданию.

Кажется, так и должно быть. Если ты ударишь Будду, Буд­да будет страдать больше, чем пострадал бы ты, если бы кто-ни­будь ударил тебя — потому что он стал таким бесконечно чувст­вительным. Его чувствительность очень деликатна, он точно ле­песток розы. Твой камень ударит его очень глубоко, это доставит ему глубокое страдание. Конечно, он будет осознавать его, конеч­но, он будет отрешен от него. Конечно, он будет трансцевдента лен к нему, он будет знать, что это происходит, и не будет частью этого, он будет подобным облаку явлением, окружающим это — но это происходит.

Ты не можешь быть чувствительным к боли, ты так крепко спишь. Ты движешься как пьяный—пьяный падает на улице, уда­ряясь головой об асфальт — и ничего не происходит. Если бы он осознавал, ему было бы больно.

Будда бесконечно страдает и бесконечно наслаждается. Всегда помни, каждый раз, когда ты достигаешь высокой верши­ны, одновременно это создает и глубокую долину. Если ты хо­чешь достичь небес, твое корни должны проникнуть в самый ад. Из-за того, что ты боишься боли, ты не можешь стать осознан­ным —- и тогда ты не можешь ничему научиться.

Это все равно что если бы ты, боясь врагов, закрыл все две­ри в доме. Теперь даже друг не может войти, даже влюбленный остается снаружи. Влюбленный продолжает стучать в дверь, но ты боишься: может быть, это враг. Так и ты закрыт — именно так я вижу вас всех: боящиеся врагов, вы не позволяете войти дру­гу. Вы превратили друга во врага—теперь никто не может войти, вы так боитесь.

Открой дверь. Когда свежий воздух входит в дом, очень возможно, войдет и опасность. Когда входит друг, может войти и враг, потому что день и ночь входят вместе, боль и удовольствие входят вместе, жизнь и смерть входят вместе. Не бойся боли, ина­че ты будешь жить под наркозом. Хирург вводит наркоз, прежде чем начать тебя оперировать, потому что будет так больно, что ты не сможешь этого вытерпеть. Твое сознание должно быть притуп­лено, затуманено, и тогда он может разрезать все твое тело, и это не причинит тебе страданий.

Из страха боли ты вынудил себя жить в притупленном со­знании, притупленным существованием, почти не живым — это страх. Ты должен отбросить этот страх; ты должен встретить боль лицом к лицу, ты должен пройти через страдание, и лишь тогда откроется возможность того, что войдет друг.

И когда ты знаешь то и другое, немедленно ты становишь­ся третьим. Когда ты знаешь то и другое — боль и удовольствие, день и ночь—внезапно ты становишься трансцендентальным.

Зрелость есть осознанность. Старение это просто трата се­бя впустую.

Самое фундаментальное, что нужно помнить: жизнь диалектич­на. Она существует в двойственности; это ритм между противопо­ложностями. Ты не можешь вечно быть счастливым, иначе счас­тье утратит всякий смысл. Ты не можешь вечно быть в гармонии, иначе ты перестанешь осознавать гармонию. За гармонией снова и снова должен следовать диссонанс, за счастьем должно следо­вать несчастье. Даже у удовольствия есть своя боль, и у каждой бо­ли есть свое собственное удовольствие.

Пока человек не понимает этой двойственности существова­ния, он без необходимости остается в страдании.

Прими целое со всеми его агониями и экстазами. Не жаждай невозможного; не желай, чтобы был только экстаз и не было аго­нии. Экстаз не может существо­вать один, ему нужен контраст. Агония становится черным фо­ном, на котором экстаз яснее и громче, точно как в темноте ночи ярче звезды. Чем темнее ночь, тем ярче звезды. Днем они ис­чезают, просто становятся невидимыми; их не видно, потому что нет контраста.

Подумай о жизни без смерти; она была бы нестерпимой бо­лью, невыносимым существованием. Без смерти было бы невоз­можно жить—смерть определяет жизнь, придает ей некую интен­сивность. Поскольку жизнь ускользает, каждое мгновение стано­вится драгоценным. Если жизнь вечна, какая разница? Можно ждать вечно—кто тогда будет жить здесь и сейчас? Поскольку за­втра —смерть, это вынуждает тебя жить здесь и сейчас. Ты должен нырнуть в настоящее мгновение, войти в его предельную глубину, потому что кто знает, наступит ли следующее.

Видя этот ритм, человек спокоен, расслаблен и с тем, и с другим. Когда приходит несчастье, он приветствует его, когда приходит счастье, он приветствует его, зная, что они — партнеры в одной и той же игре. Это нечто такое, что нужно постоянно по­мнить. Если это становится в тебе постоянным напоминанием, твоя жизнь приобретает совершенно новый аромат—аромат сво­боды, аромат нецепляния, аромат непривязанности. Что бы ни при­шло, ты остаешься тихим, молча­ливым, принимающим.

И человек, который спосо­бен быть тихим, молчаливым, при­нимающим в боли, разочаровании и страдании, трансформирует само качество страдания. Для него стра­дание становится сокровищем; да­же боль придает ему остроты. Для него даже в темноте есть своя красота, глубина, бесконечность. Для него даже смерть это не конец, но только начало чего-то неизвест­ного.

Зрелость духа

Качества зрелой личности очень странны. Во-первых, та­кой человек — не личность. Он больше не «я» — у него есть при­сутствие, но он не личность.

Во-вторых, он более как ребенок, простой и невинный. Именно поэтому я говорю, что качества зрелого человека очень странны—потому что зрелость дает ощущение того, что он опы­тен, что ему много лет, что он стар — физически он может быть старым, но духовно он — невинный ребенок. Его зрелость это не просто опыт, собранный из жизни—тогда он не был бы как ребе­нок, тогда он не был бы присутствием — он был бы опытным че­ловеком, знающим, но не зрелым.

Зрелость не имеет ничего об­щего с жизненным опытом. Она имеет нечто общее с внутренним путешествием, с опытом внутрен­него.

Чем глубже человек движет­ся в себя, тем более зрелым он ста­новится. Достигнув самого центра своего существа, он совершенно зрел. Но к этому мгновению чело­век исчезает, остается лишь присут­ствие. «Я» исчезает, остается лишь молчание. Знание исчезает, остается лишь невинность.

Для меня зрелость это второе имя реализации: ты пришел к осуществлению своего потенциала; он претворен в действитель­ность. Семя прошло долгое путешествие и расцвело.

У зрелости есть аромат. Она придает индивидуальности безмерную красоту. Она придает разум, острейший возможный разум. Она делает его не более чем любовью. Его действие—лю­бовь, его бездействие — любовь; его жизнь — любовь, его смерть — любовь. Он — просто цветок любви.

Западные определения зрелости просто инфантильны. Запад подразумевает под зрелостью, что ты больше не невинен, что ты со­зрел, приобретя жизненный опыт—что тебя нелегко обмануть, что тебя нельзя эксплуатировать, что у тебя внутри есть нечто подобное твердой скале, защита, безопасность. Это определение очень обыч­ное, мирское. Да, в мире ты найдешь зрелых людей такого типа. Но я вижу зрелость совершенно другой, диаметрально противопо­ложной этому определению. Зрелость не делает тебя скалой; она де­лает тебя таким уязвимым, таким мягким, таким простым...

Для меня зрелость это духовное явление.

Зрелость духа означает: коснуться своего внутреннего неба. Как только ты утверждаешься в своем внутреннем небе, ты нашел дом, и великая зрелость возникает в твоих действиях, в твоем поведении.

Тогда, что бы ты ни делал, в этом есть изящество. Тогда, что бы ты ни делал, это само по себе стихотворе­ние. Ты живешь как поэзия, твоя по­ходка становится танцем, твое мол­чание становится музыкой.

Под зрелостью подразуме­вается, что ты пришел домой. Ты больше не ребенок, который должен расти—ты вырос. Ты коснулся вершины своего потенциала. Впервые в каком-то странном смысле тебя нет — и ты есть. Тебя нет в твоих старых представлениях, фантазиях, в твоих старых восприятиях себя — все это ушло. Теперь в тебе возникает нечто новое, абсолютно новое и девственное, что трансформирует всю твою жизнь в радость. Ты стал чужим в этом несчастном мире, ты больше не создаешь страданий для себя или кого-то другого. Ты живешь свою жизнь в тотальной свободе, не обращая ни малей­шего внимания на то, что скажут другие.

Люди, которые всегда дума­ют о других и мнениях других, не­зрелы. Они зависимы от мнений других. Они ничего не могут сде­лать подлинно, честно, они не мо­гут сказать, что хотят сказать — они говорят то, что хотят слышать другие. Ваши политики говорят те вещи, которые вы хотите слышать. Они обещают вам то, чего вы хоти­те. Они прекрасно знают, что не смогут исполнить своих обещаний; это и не входит в их намерения. Но если бы они точно и правдиво описали ситуацию и разъясни­ли, что многое из того, что вы просите, невозможно, что этого нельзя сделать, их выгнали бы из власти. Ты не выберешь полити­ка, который честен.

Это очень странный мир. Это почти сумасшедший дом. Если в этом сумасшедшем доме ты становишься бдительным и осознаешь свое существо, ты блажен.

 

Ошо

(ещё статьи) - http://www.stihi.ru/avtor/miorya&book=2#2 ;

[Мёря Мурти]

Да, Анара, душа плачет...

Здесь уязвимость - это не ранимость, а открытость, чувствительность. Мы открываемся, становимся уязвимыми как для высоких вибраций Радости-Любви, так и для боли. - "Всегда помни, каждый раз, когда ты достигаешь высокой верши­ны, одновременно это создает и глубокую долину. Если ты хо­чешь достичь небес, твое корни должны проникнуть в самый ад."

Обидеть тебя не могут, но боль ты чувствуешь; чувствительность и сострадательность повышаются. Недаром мы учимся контролировать мысли и чувства.

Сила зрелости - это высокие вибрации безусловной Любви и глубокое понимание жизни. Вместе с этим приходит и бесстрашие (готовность к смерти в любой момент жизни), принятие, доверие.....      

(это моё вИденье))))

Благодарю за отзывы!)))

[Laura]

Я ощущаю зрелость именно так, как написала об этом.  Для другого это ощущается по другому.  Я не могу возражать или судить об этом, ибо у меня нет опыта Ошо, Мёри или Александра.  Но у них нет моего опыта многих жизней.   Если человек готов уйти из этой реальности - это очень высокая степень зрелости, в которой все эмоции уже  "выпали в раствор".  Даже самые высокие по нашим меркам.  Лао Тзы много говорит об этом.    

[ЮляСтасЕдинство]

С любовью и в любви..пройдя полный путь к осознанности ..можно Творить свою Жизнь..в Радости..Любви..Изобилии..Любви Всем..

[Александр]

Лаура, речь идет о более глубоких пластах сознания.

Зрелый человек может быть человеком мира, сострадающим миру.

Человека с сильно развитым эго тоже невозможно обидеть и оскорбить, но это не делает его зрелым.

Зрелый человек способен чувствовать чужую боль и не быть одновременно распластанным этой болью.

В этом разница.

[Laura]

 Ошо говорит о зрелости человеческого существа. В какой-то мере согласна с ним. Зрелый плод мягкий.  Чаще всего, но не всегда.  Зрелый арбуз на ощупь такой же твёрдый как и не зрелый.  Зрелый орех - твёрдый.   Уязвимость, ранимость - не могу согласиться с этой характеристикой зрелости.   Ты неузвим, потому что никто не способен тебя уязвить - обидеть, оскорбить именно благодаря твёрдости зрелой Души.    Ибо это уже пройдено тобой в опытах жизни.  Тебя не могут обидеть люди, тебя не могут уязвить или расстроить обстоятельства.  

По мне Зрелость - это готовность Упасть и соединиться с Землёй.  Готовность к смерти в любой момент жизни.  Ты больше не боишься ничего, ты готов ко всему, включая смерть. 

[Александр]

"Зрелость не делает тебя скалой; она де­лает тебя таким уязвимым, таким мягким, таким простым.."

Спасибо, Мёря!