Молитва вместе с дисциплинированным бескорыстием порождает Мистика. Медитация в сочетании с организованным дисциплинированным служением порождает Знающего. Как мы рассмотрели ранее, мистик ощущает божественные реальности, воспринимает с вершин своего вдохновения мистическое видение и непрерывно стремится к постоянному повторению того экстатического состояния, до которого его вознесли молитва, обожание и поклонение. Обычно он оказывается совершенно не способным повторить это достижение по своей воле. Отец Пулен утверждает в своей работе Des Grâces d’Oraison (“О благодатях молитвы”), что состояние не является мистическим, если видящий способен вызвать его самостоятельно. В медитации дело обстоит прямо противоположным образом; посредством знания и понимания просветлённый человек может по собственной воле входить в царство душ и с пониманием участвовать в его жизни и находиться в иных присущих ему состояниях сознания. Один метод использует эмоциональную природу и основан на вере в Бога, который может что-то дать. Второй метод использует ментальную природу и основан на вере в божественность самого человека, хоть и не отрицает мистические предпосылки, свойственные первой группе.
Со временем будет установлено, что слова “мистик” и “мистический” используются весьма свободно и подразумевают не только мистика с его видениями и чувствительными реакциями, но также и тех, кто переходит в область чистого знания и достоверности. Эти понятия включают неожиданные и неуловимые состояния сознания, которые основаны на чистом устремлении и преданности, а также такие состояния сознания, которые являются результатом систематического интеллектуального подхода к Реальности и могут достигаться по желанию в соответствии с законами, усвоенными знающим. Бертран Рассел весьма интересно трактует эти типы, несмотря на использование им только одного термина “мистик” для передачи обоих смыслов. Его высказывания являются прекрасным введением в нашу тему:
“Во все времена и во всех частях света мистическая философия характеризовалась определёнными представлениями; их можно проиллюстрировать доктринами, которые мы сейчас обсуждаем.
Во-первых, это вера в озарение, которое отличается от рассудочного аналитического знания; вера в существование пути мудрости, обретаемой внезапно, пронзительной и императивной, противоположной медленному и не свободному от заблуждений исследованию внешних проявлений с помощью науки, всецело опирающейся на данные органов чувств.
Мистическое озарение начинается с ощущения неразгаданной тайны, сокрытой мудрости, которая внезапно стала явной и несомненной. Чувство уверенности и откровения предшествует конкретной убеждённости. Конкретная убеждённость, к которой приходит мистик, является результатом размышления о словесно невыразимом опыте, полученном в момент прозрения.
Первым и самым непосредственным следствием просветления является вера в существование пути познания, который можно назвать откровением, озарением, или интуицией в отличие от чувственного восприятия, логического мышления и анализа, рассматриваемых в качестве слепых поводырей, ведущих в болото иллюзии. С этой верой тесно связана концепция Реальности, пребывающей по ту сторону мира внешних форм и совершенно отличной от него. Эту Реальность воспринимают с восхищением, нередко переходящим в поклонение; она всегда ощущается как находящаяся повсюду и поблизости, будучи тонким образом отгорожена от восприятия органами чувств, и готовая воссиять для восприимчивого ума во всей своей славе даже сквозь очевидную человеческую глупость и порочность. Поэт, художник и влюблённый являются искателями этой славы: манящая красота, к которой они стремятся, является слабым отражением её солнца. В то же время мистик живёт в ясном свете этого видения: он знает то, что другие смутно ищут, знает таким знанием, рядом с которым всякое другое — просто невежество.
Вторая особенность мистицизма — это вера в единство и отказ допускать противодействие или разделение в чём бы то ни было.
Третья черта почти всей мистической метафизики —отрицание реальности Времени. Это следствие отрицания разделения: если всё едино, различия между прошлым и будущим должны восприниматься как иллюзорные.
Последней из доктрин мистицизма, которые нам предстоит рассмотреть, является вера в то, что всё зло — не более чем видимость, иллюзия, вызываемая разделением и противопоставлениями аналитического ума. Мистицизм вовсе не утверждает, что такие явления, как, например, жестокость, хороши, но отрицает их реальность на том основании, что они принадлежат к тому низшему миру фантомов, из которого мы должны освободиться через прозрение видения...”
Однако мистический путь — это подготовка к пути знания, и там, где мистик останавливается, обожая своё видение и испытывая томление по Возлюбленному, эстафету принимает и продолжает стремящийся к истинному знанию.
«От интеллекта к интуиции» [23-0067]
Хочу указать, что слова «мистик» и «мистический» в данном разделе трактата я употребляю с тем, чтобы излагаемая мной информация могла насытить интерес тех, кто признаёт наличие мистического отношения к Богу и мистической жизни души, но кто пока не готов расширить это представление, включив в него интеллектуальное отношение к отождествлению с божественным.
Вы должны быть участником ЭСПАВО (Международная Ассоциация Работников Света), чтобы добавлять комментарии!
Вступить в ЭСПАВО (Международная Ассоциация Работников Света)