Тело бога.

[Дара)]

Рассказывали мне старые люди, что раньше жизнь была веселее, радости в ней было больше. Ну, это старая песня, что и жизнь была лучше, и деревья выше, поэтому я не очень их слушал. Но последние годы все чаще задумываюсь о том, почему так много ненависти вокруг…

Вот появилась Сеть, казалось бы, такое чудесное изобретение, как бы должна была жизнь измениться к лучшему! А что на деле? Либо грязь, либо ненависть! И успех в Сети в основном у тех, кто либо какую-то гадость сделал, либо грязью поливает всех, кому и в подметки не годится…

И мы все это едим, как будто это здоровая пища. Пишем о красивом, добром, как сейчас говорят, позитивчик притянуть стараемся, а читаем скандалы… Какое-то противоречие. Причем, противоречие это будто зашито в саму природу человека, естество наше словно стремится разорваться.

Раньше богословы и философы говорили, что это тело тянет человека к грязи, а душа к свету… Так сказать, ты вроде упряжки с двумя конями, один конь дурной и подлый, все норовит в яму завезти, а второй конь благородный, чуть ли не Пегас с крыльями, этот нас вверх тянет…

Нельзя о таких вещах задумываться. Появится вопрос, овладеет тобой, станешь вопрошанием. А когда человек всецело стал вопрошанием, ему жизнь может подсунуть такие испытания, что и врагу не пожелаешь! Может быть, потому люди в старину и жили радостнее, что задумчивостью не баловались. А сейчас ведь никто и не заметит, что у тебя вопросы, и что ты выпал из общего потока, так сказать.

Это я не просто так бурчу. Несколько лет назад, может, и побольше, чем несколько лет, я попал в подобную переделку. Стал слишком много думать о том, что творится, что не так с миром, со мной, с друзьями, которых не стало, а что остались, и не друзья вовсе! Думаю, многие замечали, что с годами те, кого считал друзьями в детстве, как-то лихо в себе разочаровывают?

В общем, впал я в состояние вопрошания. И, видно, крепко. Возможно, именно в таких состояниях люди в мир Иной уходят. Я не ушел, но к Черте, что с ТЕМ миром нас разделяет, похоже, подошел вплотную. Сужу по тому, что начали мне мерещиться разные сущности из-за черты.

Вернее, ночью как-то просыпаюсь от шума – ну, натурально, домовые передрались! Что за бред!?

Света нет, но в окно светит фонарь с улицы. Я встал, вышел из спальни, она же мой кабинет, в общую комнату. А там, вижу, пара мелких гаденышей наскакивает на голого человека, который сидит на стуле в углу. Сидит, ну, просто роденовский мыслитель: склонился, голову рукой подпер, думает. Вроде меня…

Ничего себе! Чего это голый мужик у меня в доме делает! Что за?.. Я уж совсем было собрался вместе с домовыми его турнуть, но домовые меня заметили и тут же смылись. Мужик-то при этом здоровенный, тело прокачанное. Одному-то и не справиться. Я остановился, смотрю. А сквозь него обивка стула видна. Вот, блин!

Тут нашел на меня смех: ну, угораздило же вляпаться!

Стул этот старинный, разваливается, поэтому его поставили в угол и никто на него не садится, и гостей сразу предупреждаем: осторожнее, развалится! Но никто и не пытается на него сесть. Я как-то хотел, так что-то не пустило… Стою, смотрю на прозрачного мужика и думаю: может, не случайно не пустило?

Плюнул на все и, как был в трусах, взял другой стул, поставил напротив него, сел и думаю: галлюцинации начались, значит, дошел… И опять меня от этого смех душит! Как представлю, с чем к врачу приду, так прямо радостно становится.

Надо завтра к психиатру записаться. А где это? Есть ли в районной поликлинике ведущий прием психиатр, или надо искать какой-нибудь Нервно-психиатрический диспансер?.. А так не хочется. Это же, значит, надо все планы поломать, вся жизнь наперекосяк… и все из-за дурных вопросов! Но зато какое приключение!

Как только про вопросы подумал, так мужик вдруг одну бровь поднял и на меня смотрит. Я понимаю: глюк, но, блин, удержаться не могу, спрашиваю, будто живого:

- Что?

Он вторую бровь вскидывает:

- Ты меня видишь?

Тут у меня брови на лоб полезли:

- А обычно не видят?

Он в ответ мотает отрицательно головой. А меня вдруг догадка простреливает словно разрядом:

- А ты тут давно сидишь?

- Как стул этот для меня поставили.

- Как это для тебя?

- А как ты его ставил сюда? Что сказал?

- Не помню.

- Ты сказал: выкидывать это старье жалко, икон в доме не держим, так пусть считается, что это место для гостей из тонкого мира. Если кто из духов к нам заглянет, пусть сидит. Под духом не сломается…

- А ты дух, стало быть? – заржал я.

Он так расслабился, поднял голову с руки, распрямился, помотал головой:

- Как тебе сказать, такое понятие, как дух, означает лишь отношение к телам. Дух – это любое существо, у которого тело не вещественное. В этом смысле я дух.

- То есть?

- Ну, ты ведь не знаешь, но есть такие науки – теология и теургия. Науки о богах. Но разные. Вот в рамках теургии уже давно велись споры у ваших мудрецов, как духовные существа связаны с телами. И вывели, что видов таких духов должно быть четыре.

- И ты это принимаешь, что люди выдумали?! – не удержался я.

- То есть?

- Ну, ты сам дух, ты действительно знаешь, а эти чего-то умничают…

- Похоже, тебя Интернет сильно испортил… - вдруг говорит он, видит, что у меня глаза на лоб полезли, и объясняет. – Не относись к таким, как я, будто мы из глубокого прошлого и от ваших изобретений отстали. Это ваши изобретения, во-первых, не ваши, а во-вторых, пока еще сильно отстают от нас. И меня, лично, печалит то, как вы глупеете, благодаря им…

- Меня тоже… - не удержался я, посмеиваясь.

- Да я вижу, я потому у тебя и пристроился… - кивает он. – Но не важно. То, что говорят люди, вовсе не всегда глупо или умно. И это не Сеть, где либо все надо принять на веру, либо со всем поспорить. Люди, которые говорили о разрядах духов, говорили об этом в умственном созерцании. А это уже неплохое орудие познания. Поэтому к ним не грех и прислушаться.

- И что они говорили?

- Ага. Конечно. Говорили, что родов духовных существ четыре. Первые – это те самые души, что в людях. Затем герои, даймонии, и крайние – боги. Вернее, крайние – души и боги, а посередине связкой герои и даймонии.

- Герои?

- Это в старом таком смысле, в греческом. Там героями полубогов называли, то есть родившихся от бога и человека. Как ты понимаешь, если в человеке течет божественная кровь, хоть немножко, он немножко бог. Но совсем чуть-чуть. Вот, как ты, к примеру. Ты ведь не знаешь, что поколений сорок тому назад твоя далекая бабушка родила сына от проходившего мимо бога?

- Оп-па! Это кто же был, такой проказник?

Прозрачный так совсем по-человечески потупился, отвел глаза и раскололся:

- Ну, я… Но тогда это считалось полезным. У нас такой урок тогда был: улучшать человеческую природу.

- Так ты мой дедушка? – возрадовался я.

Он опять кивает.

- И ты бог?!

- Вот тут надо договорить, что начал. Герои эти ближе к людям, точнее, к человеческим душам по своим возможностям. А даймонии ближе к богам. И у них есть возможность развиваться до богов. Но для этого надо поучиться, поработать над собой, кое-чем овладеть.

Меня это так обрадовало, что я начал думать, что это даже неприлично, так откровенно смеяться над другим человеком. Хотя, он и не человек, и даже не другой! Моя шиза. Получается, я над собой смеюсь. А над собой так откровенно смеяться, это прилично или не прилично?

Ну, я собираюсь, ухмылку с лица стираю, насколько получается, и спрашиваю:

- И что тебе надо, чтобы свершилось?

А сам думаю: изложу психиатру теорию обожания самого себя по шагам.

- Мне, собственно, оставалось лишь создать себе тело. В полноценные боги принимают лишь тех, кто повелевает телами…

- Типа этого? – показываю я на свое тело и радуюсь, что хоть в этом обгоняю бога.

Он так удивленно на меня смотрит, потом глаза у него распахиваются:

- Извини. Вот еще и изъясняться надо научиться точно, как Гермес учит… Нет, имеются в виду небесные тела. Вроде Солнца, Луны, звезд, планет, астероидов. Уран, к примеру, создал себе вместо небесного тела, небо. Гелиос тут же воспользовался этим и создал солнце, которое по небу ходит.

- Ага, это значит, Венера создала Венеру, а Селена – луну, как свои тела? – засмеялся я, вспоминая астрономию. – Ты прикалываешься?

- Да, так. И забудь ты свою науку. Это все иллюзия знания. Вы живете в глухом средневековье.

- Ага, - охотно соглашаюсь я, - а какое тело у тебя?

- А ты не видишь? – и так косит глазом вбок.

И тут я замечаю, что у него из-за правого плеча высовывается что-то такое белое, пушистое, с большими глазами. Ну, вылитый чебурашка!

Хорошо я вовремя вспомнил про свое решение не смеяться, сдержал себя, но так прямо весь и расплылся от радости:

- Так это не тебя домовые гоняли, а его?

- Домовые? – наморщил он лоб, потом понял, кивнул. – А, да! Мелкие эти. Они меня тоже не видят. А его видят, и все кричали: уходи, у нас хозяин в печали!

Тут уж я понял, что это хороший повод, перестал сдерживаться и захохотал:

- Так это они меня защищали, когда разбудили! Вот ведь заботливые!

- Ну, да, твой дом хорошо защищен, хоть ты и не знаешь об этом. Видно, кровь сказывается. К тебе разные души тянутся.

- А они тоже души?

- Я как-то не думал. Наверное.

- А они ближе к людям, типа героев, или они ближе к тебе, даймонии?

- Вот, блин, - вдруг выскакивает из него, - чего-то я в растерянности…

Тут уж я снова заливаюсь смехом:

- Видать, тебе еще по всеведению экзамен сдать придется. Боги же должны все знать.

- Ну, нет. Это только ваши человеческие домыслы! Как раз боги исходят из того, что познание бесконечно. Даже для самых-самых!

- Ага, то у тебя к людям прислушиваться надо, то человеческие домыслы!

Тут он впервые заулыбался:

- Ну, поймал! Ладно, молодец! А, может, ты мне поможешь, раз ты такой хитрый?

- И как человек может помочь богу?

- Понимаешь, когда у нас был экзамен по творению тел, все создали что-то стоящее. Кто планету, кто звезду, кто хотя бы астероид или комету. А я родил вот это, - он покосился себе на плечо, и чебурашка сразу спрятался. – Надо мной все начали потешаться…

- А боги тоже друг над другом смеются?

- Ты, что, мифологию не читал? Еще как смеются. Аж до самой глубины пробивает, не то, что вы… Вот они и начали надо мной потешаться. Хохочут, как жеребцы… Я им сначала все кричал: что вы радуетесь? У всех бывают неудачи. А они тыкают в него пальцами и ржут!

Он снова замолчал и отвернулся.

- Э, дедушка, - окликнул я его, - ты чего? Обижаешься, что ли?

- Ну, не то, чтобы обижаюсь, но переживаю, что не смог создать достойное тело. А с этим я среди богов даже показаться не могу, все смеяться начинают…

Тут я проникся всей серьезностью положения:

- И что же делать?

- Создать другое, достойное.

- А ты сможешь?

- Не знаю… Тут ведь такая хитрость в теургии: ты же не просто шарик или камень лепишь. Ты же себя продолжаешь в это тело…

- То есть в нем как бы твое естество воплотилось?

- Ну, да! Чтобы его переделать, надо измениться.

- И ты спрятался, чтобы измениться?

- По крайней мере, я должен понять, как это сделать…

- И давно ты прячешься?

- Давно – не давно, как это оценить?

- Ну, по человеческим меркам?

- По человеческим давно. Спрячусь в одном месте, меня найдут, как найдут, начинают смеяться. Я уж, как видишь, совсем мрачным стал, а они все равно смеются…

- Если честно, я тоже с трудом сдерживаюсь.

- Вот видишь! В общем, пока я остановился на том, что не надо прятаться самому, а надо спрятать его, - он опять покосился на плечо, и чебурашка оттуда выглянул и подмигнул мне.

Я захохотал, но одернул себя.

- И что, нашел место?

- Пока всюду находят. Куда ни запрячусь, обязательно какой-нибудь сообразительный гад найдет. Гад – это, в смысле, змей. Чаще всего находят именно змеи, они любят по норам лазить, а потом уж вся толпа слетается и принимаются веселиться.

- Ты, прямо, как кощей из сказок: где яйцо свое ни спрячет, его все равно найдут!

- А это что за кощей?

- А ты не знаешь?

- Ни разу не встречал, и даже не слышал, чтобы о нем у нас говорили!

- Так он в сказках живет!

- В сказках? А ты знаешь, где это?

- Конечно, с детства сказки люблю.

- Послушай, а помоги мне. Возьми его с собой в сказки. Подержи там. Если я не знаю, где это, то, может, и другие не найдут. А я пока вернусь к учебе и, быть может, смогу создать другое тело.

- Как я его возьму?

- Так я его тебе передам, как дар. Он и будет с тобой.

- И долго?

- Не знаю. Нет, наверное.

- А по человеческим меркам?

- А-а… Ну, а я тебе жизнь увеличу. Лет на сто, на двести… А понадобится, мы еще продлим!

- А… Это… - замычал я, но увидел, как белый и пушистый запрыгал на плече бога, не удержался и засмеялся.

В тот же миг из тени выползли домовые, с раскрытыми от удивления глазами уставились на меня, а потом тоже запрыгали и захохотали.

- Так договорились?

- Ну, не знаю…

- Отлично. Тогда это тело твое! – объявил прозрачный и исчез.

А светлый комок с радостными глазами перескочил на мое плечо.

- Ты хоть кто? – спросил я его, и, как ни странно, получил ответ:

- Я тело радости, я буду жить в сказках!

Вот мы в ту ночь радовались всем моим сумасшедшим домом. И каждый раз, когда я пишу новую сказку, вся сумасшедшая больница радуется, а любителей сказок все прибывает.

Александр Шевцов.

[Георгий]

"...Внутри меня кристалл прозрачнее стекла, мой каменный порог живым плющом увит. Не отменить закон, не разрубить Узла - мы служим не толпе, а Силам. И любви."

[Дара)]

Коснувшийся двери когда-нибудь войдет - таков порядок слов, прописанных в судьбе. О том, что будет до, я знаю наперёд, но не должна пока рассказывать тебе.....*

[Георгий]

  "Учись, мой Друг...!"       Но это в порядке доброй и безобидной шутки, Нади!    

[Дара)]

Веди меня туда, где нет удобных трасс, где умники уже не замечают нас, а коптеры зевак в полёте замерзают.............

[Георгий]

 "...текучесть не познаваема из точки."                                                                                                                                                                                                                                                                                                                     " Из точки Света, что в Уме Бога
Пусть Свет струится в умы людей.
Да сойдет Свет на Землю..."                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                  Бог, через собственное ВЯ(через умы людей), познающий Сам Себя и своё собственное Совершенство.  Есть только ОДИН, познающий Самого Себя.

[Дара)]

Веди меня туда, где нет удобных трасс, где умники уже не замечают нас, а коптеры зевак в полёте замерзают. Таких просторов мы представить не могли, веди меня скорей на самый край земли, за горизонт теней к истоку предсказаний. Нам выдан этот шанс - всего один из ста: пройти по тетиве небесного моста, гудение его всем телом ощущая. И сонастроить ритм - поклеточно, внутри, звучать отныне так, как север говорит, и знать, каков тот свет, что этот освещает. Веди меня сквозь мглу танцующей пурги, и отпустив контроль, не отпускай руки, - нас вместе поведут небесные радары. Вокруг лежит вода - кристаллы и слюда, неискажённый код, не давший никогда к себе иных ключей для смертных -
кроме
ДАРА.

Светлана Лаврентьева

[Дара)]

Совершенен в моменте, но не статичен и не познан 

Знание не имеет *сна*, текучесть не познаваема из точки)

[Георгий]

  А потому и каждый из нас всегда совершенен, на том уровне многомерного божественного сознания, на котором он и проходит очередной опыт эволюции этого единого сознания.

[Георгий]

Ещё и как возможно.  Бог это Жизнь. Жизнь Сознания, которое всегда внутри нас. А Жизнь, это всегда движение творящей мысли. Бог постоянно и непрерывно в Вечности Собственной Жизни познающий своё совершенство, возможности и потенциалы.  И этот Бог всегда внутри каждого из нас. И это всегда есть ВЯ. Высшее Я Бога и каждого из нас на каждом из уровней многомерности нашего единого божественного сознания.  Бог, постоянно и непрерывно познающий собственное совершенство в Вечности собственной Жизни.  Через нас ,  его части, Его разделённого Единого Сознания.

[Дара)]

Древнегреческий философ Хилон эту мысль формулировал как: «Познай самого себя, и ты познаешь богов и Вселенную».