Шишок и Химера

[gutsol]

 О.Гуцол

 

ШИШОК  И ХИМЕРА

 

       Это случилось как раз в дежурство Шишка.

        Только он вылетел погонять пургу над городом, как поднялся ветер и вместе со снегом и мусором принес его к Институту искусств. Тут Шишку удалось как-то зацепиться за оконную раму и остановиться, а то бы улетел на остров Татышев а может и еще куда подальше.

       А ночь, надо сказать, была на редкость темная. Да и то сказать, каким ночам и быть-то в декабре в Красноярске? Так вот, сидит Шишок, как летучая мышка, прилепился к проволоке какой-то, со стороны посмотришь - клочок ветоши болтается на ветру. Да кто смотреть-то будет? Все спят давно. Впрочем, заметила его бабка Ёшка, она у него кем-то вроде начальника была, притормозила свою метлу (ох и мощная она у нее) и крикнула в ухо:

      - Пережди ветер и отправляйся домой! На сегодня работа отменяется, и так все ветром  отгонит. И полетела дальше, других предупреждать.

       А Шишок остался. Уж и привык маленько, оглядывать окрестности стал. Вдруг видит: на крыше высотного здания  неподалеку, как на макушке кукурузы, сидит кто-то незнакомый. Как ни вглядывался Шишок, кто это – не может узнать, и все тут. Любопытство разбирать Шишка стало – сил нет. Дождался он, чтоб ветер поутих, - и скорее к незнакомцу.

      - Ты кто такой? – спрашивает. А сам вокруг летает, оглядывает. Ну и чудище, надо сказать, ему предстало, глаза б не смотрели. Что-то вроде огромной птицы, в которую зверья всякого намешали. И страшно, и нелепо одновременно.

        - Так ты откуда тут, а? – не унимается Шишок. И вдруг слышит, как скрип какой-то:

        - Химерой меня зовут. Я с собора Нотр-Дам. Холодно…

         Шишок чуть с метлы не свалился.

     - Нотр-Дам, говоришь? - Так ты что ж, с самого Парижа, что ли? – он вспомнил, что видел таких в передаче «Клуб путешественников».

     А Химера совсем, видно, замерзла:

      - Где я? – сипит.

      Шишок засуетился:

      - В Красноярске ты, в центре России. Слыхала, поди?

      -Нет, не слышала. А где это?

      Шишок аж обиделся: смотри, какая фифа заграничная прибыла! Мы про них, понимаешь ли, все знаем, а они о нас даже не слышали!

      - Сибирь это, невежда ты эдакая! -  в Шишке такой патриотизм вдруг взыграл, говорит: - Она покрасивей всей вашей Франции вместе взятой раз в тыщу, поняла?

Химера улыбнулась. И такая ужасная эта улыбка у нее была, что Шишка аж перекосило.

     - Ну и уродина ты! – только и выдохнул.

     Морда у Химеры как-то сразу изменилась, бровки домиком встали, глазки сморщились. И слеза из одного покатилась, на лету сосулькой сделалась, звякнула о бетон и разбилась. Курьей лапой морду прикрыла и, похоже, совсем разреветься собралась.

      Тут Шишку стыдно стало, стал он ее успокаивать, замерзла мол, не хочешь ли погреться, то да се, уговорил ее к нему домой лететь.

     А только не так просто это оказалось. Химера-то раненая была. Крылом, говорит, самолет задела, когда вокруг света прогуливалась. Вот почему на крыше «кукурузы» и оказалась. Это у нее непредвиденная посадка была.

    В общем, пришлось ее на метле тащить.

    А метла у Шишка слабомощная, не метла, а, честно сказать,- веник простой, это он уж его так, для важности, метлой величал.

    Так что только к утру и добрались. Правда, проснуться еще никто не успел.

     Тут начались новые проблемы: Химера так ослабела что не только сквозь стену, даже сквозь дверь не смогла проникнуть. Пришлось Шишку звать на помощь Кики.

Они вместе запихнули Химеру  в вентиляционную шахту на крыше и стали проталкивать ее вниз. Кики спереди за шею тянет, а Шишок сзади метлой в нее упирается.

     - Ну, залетная,  – подбадривают.

     А Химера, бедная, лапами скребет по стенам, тужится изо всех сил. И смех, и слезы.

     Наконец, просочились кое-как в квартиру, в ванну шлепнулись.

     Тут Малыш с Киской примчались. Малыш в простоте душевной лаять было собрался, а Киска – бац- в пасть ему свою голову сунула. Прямо как в цирке. И мурлычет, его успокаивает. Никто даже не ожидал от нее такого подвига.

     Стали знакомиться. Тоже умора: Химера в ванне сидит, растрепанная,  лапы разъехались, вся в саже какой-то, а все по бортам расселись и спорят до одурения. Малыш утверждает, что нет такого собора – «Но три дам», а есть собор обыкновенной парижской мамы. Киска обзывает его дурачиной и простофилей. Кики трясет какой-то книгой, в которой все якобы написано. А Шишок пытается всех перекричать, прося помолчать немного.

       Наконец Кики не выдержала и на полную мощность включила воду. Все на минуту замолчали.

       И в этой всеобщей тишине в ванную вошла сонная Мама, нащупала в темноте кран, выключила воду, и никого не заметив, смахнула в ванну всех, кто сидел по краям. После чего так же сонно ушла.

      В ванне оказалась вода, потому что на сливной дырке сидела Химера. Так что получилось коллективное купание со спасением утопающих. После чего все успокоились, и знакомство продолжилось.

       Киска, конечно, назвалась Изабеллой Баварской. Малыш, вспомнив про дурачину с простофилей,  тут же вставил, что дескать можно звать и короче – Жучкой. Химера юмора не поняла. И с тех пор стала звать Киску Жучкой.

      - Моя милая красавица Жучка! – обращалась к кошке Химера. – Не будете ли вы столь любезны указать мне место среди ваших покоев, где я могла бы согреть свою уставшую душу и больное крыло?..

      Киска  каждый раз собиралась обидеться и назвать ее в ответ Химкой, но вместо этого, к своему удивлению, мурлыкала что-нибудь вроде этого:

     - Любезная моя Химерочка, я безусловно поделюсь с вами  своими любимыми местами для отдыха и досуга. Не изволите ли проследовать за мной в сию картонную коробку?

      Шишок с Малышом покатывались со смеху под кроватью.

      Наконец после нескольких дней осмотра квартирных достопримечательностей, Химера поселилась  на книжном шкафу возле маминого рабочего стола. Там стояла коряга. Одна из многих, что понатащила Мама с Красноярского моря. Вот под эту корягу Химера и замаскировалась.

      Как-то раз утром Мама проводила всех из квартиры. Папу – на работу, Аню и Дашу – в  школу, а Сашу отвела в детский сад. Села работать.

      Сначала рисовала что-то, а потом задумалась. Подняла голову, посмотрела в потолок.  Потом – на любимую корягу. И вдруг увидела Химеру. Лицо у Мамы исказилось,  в глазах блеск лихорадочный появился. Она подставила к шкафу стул и полезла наверх. Химера в испуге давай удирать. Мама – за ней.

       Носится по квартире, роняет все. Наконец – хвать Химеру. А только не тут-то было! Руки мамины соединились в воздухе, и она с размаху шлепнулась на пол. Сидит на полу, ушибы потирает. Думает о чем-то усиленно. Думала-думала, потом вздохнула, махнула рукой и занялась своими делами. А Химера  залезла за шкаф  и  затихла испуганно. Шишок ее утешает: ничего мол, Мама добрая, она ничего плохого не хотела.

        А только вернулся с работы Папа, и история повторилась. Гонялся Папа за Химерой до поздней ночи, на Маму орал, когда она его остановить пыталась, детям от него попало, когда на пути оказывались,     особенно телевизору от него досталось, когда Химера туда спрятаться попыталась. Наконец возле антресолей он тоже   схватил руками воздух, свалился с табуретки и притих, задумавшись.

     И только дети никак не могли понять, что происходит.     Не видели они никакой Химеры.

     Ночью Шишок, Кики и Химера устроили совещание. Позвали и Малыша с Киской. Химера произнесла грустную речь:

      - Уходить мне надо, - говорила она. – А куда – не знаю. Куда-нибудь, где людей нет. Люди, - те, которые видят меня, гоняться за мной начинают. Не знаю, почему. Вроде я никому из них зла не сделала. Может, потому, что я такая страшная?

       - Да не страшная ты совсем, неуверенно утешал ее Шишок. – Своеобразная, конечно. Но что-то есть в тебе такое… неуловимое... приятное даже…

      А Кики сказала:

      - Надо будет узнать, зачем Химера людям нужна. Уж очень меня сегодня Мама с Папой удивили. Как будто с ума сошли.

      -  Если хочешь много знать, ляг поспи, и все пройдет, - мрачно пошутил Малыш. Действительно, тут всех спасать надо, а она со своей любознательностью лезет.

       - А может они ее просто погладить хотят? – вставила Киска. - За мной тоже иногда дети бегают, а потом оказывается, что просто погладить хотели.

      Тут все так посмотрели на Киску, что она почувствовала, что сказала что-то не то, и быстро  замолчала.

       В конце концов решили спрятать  Химеру в квартире сверху. Там пока еще никто не жил. Дом-то новый был.

 Так и сделали.   Спрятали Химеру в стену, что потолще.

  Она там почти   неподвижно сидела. Только крыло зализывала потихоньку.

        Прошло несколько дней.

        В квартире Шишка снова воцарился мир и покой.

        Для полного счастья Кики еженощно  расписывала окна снежными узорами так, что по утрам, просыпаясь, все так и ахали от восторга.

        Шишок, как только выдавалась свободная минута, несся к Химере, и они подолгу разговаривали о всяком разном. Химера рассказывала, что и в Париже стоило ей вылететь из своей скульптуры в соборе, люди начинали вроде как сходить с ума и за ней гоняться.

     - Не все. Но многие. Однажды я даже в реку бросилась от одного такого сумасшедшего. Так он прыгнул за мной. Еле вытащили беднягу.

     - А зачем же ты вылетала из этой своей скульптуры, если тебя так везде преследуют?

    - Так ведь скучно же все время дома сидеть. Иногда и погулять охота, размяться. Иначе зуд в крыльях начинается. Тебя-то я где встретила? Ты что там делал, так далеко от своего дома?

   - Ну, у меня – дела… отвечал Шишок. – Мы все, - домовые, кикиморы, бабки яги, - дежурим по очереди, воздух над городом гоняем.

    - Как это?

    - Как, как… Обыкновенно. Люди ведь за день столько мыслей в воздух понавыпускают, и в большинстве своем таких неразумных, что если их за ночь не прогнать, наутро жить не захочется. Вот мы и сгоняем дурные мысли в отдельные тучи и в горы их прогоняем. Горы, они сильнее города, с глупостями легче справляются. А у вас в Париже разве не так?

    Химера призадумалась.

    - Может и так. Я не знаю. Я всегда была так занята бегством от людей, что за этим своим страхом  и не замечала, чем другие заняты.

    -  А почему ты так боишься людей? Ведь, насколько я понимаю, они тебя не могут поймать. Ты ж увертливая.

    - Большинство не может. Но бывает один из миллионов, который может.  И если он поймает химеру, с ним начинают твориться ужасные вещи. Он начинает… Он начинает… - Тут Химера сморщила свою и без того страшноватую мордочку и заплакала.

  Шишок обнял ее и стал утешать.

    - Ладно, не рассказывай дальше, я уже сам обо всем догадался. – И чтобы как-то развеселить её, даже пошутил:

    - Если и мы еще о  плохом думать будем, то шишкам вообще работы невпроворот будет.

    О плохом они не думали, а работы все равно стало невпроворот.

 

    Наступили ужасные морозы. Как всегда, что-то где-то сломалось, и  в доме стало очень холодно. Люди мерзли и ругали правительство. Батареи, по которым к ним шло тепло, стали совсем холодными.

     Все домовые дома №35 составили график  и по очереди дежурили в подвале. Они без остановки махали метлами в самой главной трубе отопления, чтобы хоть чуточку нагнать в нее тепло. А кикиморы срочно разрисовывали окна  морозом, чтобы поднять людям настроение. Но все это помогало мало.

      Шишок Химере обо всем этом рассказывал в розовом цвете.

     - Если долго махать метлой, все равно станет теплее, - говорил он.

     На самом деле домовые уже совсем выбились из сил, когда из вентканала внезапно вывалилась Химера. Все отпрянули в ужасе.

     Один Шишок не растерялся.

     Химера Нотр-Дам! – торжественно объявил он. Урожденная Францией! – И топнул веником для важности.

    -Прибыла для оказания посильной помощи, - улыбнулась Химера.

     И опять все вздрогнули, и каждый подумал: «Ну и уродина!» И только Шишок, выпятив грудь, с восторгом протянул ей свой веник.

    - Спасибо, не надо, - отмахнулась Химера, и волоча крыло, потащилась к трубе.

    -Вот сюда, пожалуйста, - суетился Шишок  при всеобщем молчании.

     Химера долго устраивалась в указанном месте, перебирала лапами и цокала клювом. А потом вдруг так замахала здоровым крылом, что его невозможно было увидеть, как работающий пропеллер.

        Все ахнули.  Вода по трубам помчалась с невиданной скоростью и враз закипела.

      - Сколько ты так продержишься? – спросил Шишок.

      - А сколько надо? – повернула к нему голову Химера.

     Все присутствующие тут же бросили метлы на землю и уснули на месте.

    Дом стал нагреваться. Люди добрели на глазах. Они так хвалили сантехника Гошу, что он от удивления спустился в подвал.

    -Чертовщина какая-то – ворчал он, разглядывая приборы. Химеру он не заметил.

На следующее утро в подвал явилась целая комиссия.

      Пока люди громко спускались по лестнице, в подвале шла срочная эвакуация Химеры. Группа товарищей затолкала ее в вентканал и метлами пропихивала вверх. Остальные летали перед лицами спускавшихся,  так что каждый идущий думал, что у него помутилось в глазах, и боялся оступиться.

     Когда наконец люди добрались до нужной трубы, та была уже почти  холодной. Собравшиеся покрутили пальцами у виска Гоши, посоветовали ему больше не пить и разошлись по домам.

     А Химере в спешке повредили и второе крыло. Теперь она сидела в своей стене совсем тихая и несчастная.

    Каждое утро Шишок, возвратившись с дежурства, отправлялся навестить  больную и поднять ей настроение.

      Он очень веселил ее, изображая, как Мама по утрам разыскивает веник и очень удивляется, когда находит его там, где искала сто раз. И про кисточки, которые Кики вечно таскает у Даши, тоже очень смешно рассказывал. Вот только про исчезающие папины носки почему-то умалчивал. Но Химера замечала, что на нем каждый раз был новый галстук, и хвалила его за хороший вкус.

      Так бы и шла жизнь тихо, если бы в квартиру, где пряталась Химера, не въехал новый жилец.

       Он сразу ее увидел. Прямо просверлил взглядом бетон вместе с обоями. Лицо его искорежилось. В глазах тот самый лихорадочный блеск появился. И он тут же стал крушить стену. Сначала кулаком по ней бил, хохотал и ногой топал. Потом рабочих с механизмами нанял.

    Химера заковыляла в другую стену.  Не успела лапы поджать, как хозяин и ту велел разрушить.

    Опять заметалась Химера. Из стены в стену бегает, а люди, кто ни увидит, - за ней.

    Падают стены дома одна за другой. Грохот кругом стоит. Скандалы.

     Химера, удирая от кого-то, с балкона свалилась. Благо, подхватили ее на лету, прямо чудом метлой подцепили.

     Кое-как общими усилиями дотащили ее до крыши, скинули ее там, в углу за башенкой, велели пригнуться пониже. Люди редко на крыши смотрят, авось не заметят.

    А сами кинулись по знакомым узнавать, что делать.

И научила их баба–яга, та самая, что у Шишка бригадиром была. Старая-престарая, а что делать, одна только и знала.

    - Нужно ей непременно назад вернуться в свою скульптуру на соборе Нотр-Дам в Париже. Ведь эти скульптуры не зря там поставлены. Они для того и существуют, чтобы могли в них химеры от людей прятаться. Только там люди их и не видят. Потому что вместо них, настоящих,  видят их каменные изображения. А это вреда никому причинить не может. И возвращаться нужно срочно, потому что каменная оболочка Химеры, оставшись пустой, может разрушиться и упасть вниз. А чем это грозит, и объяснять не надо: поубивает всех, кто под ней окажется, да и все тут.

     А Химере бедной  тогда и вовсе пристанища не будет. Даже если на дне  моря спрячется, или в космосе, кто-нибудь из людей  однажды ее увидит и бросится ловить.

И что выйдет  из этого, даже представить себе страшно, - сказала Бабка Ешка.

      А насчет того, как ей добраться до Парижа с ранеными крыльями, вот что посоветовала:

      - Надо дождаться праздника Нового года. В эту самую праздничную ночь с людьми что-то такое происходит, что они становятся как дети. И мысли у них такие хорошие, летучие, так что даже небо над головой в эту ночь становится не черным, а розовым. Сами люди этого, конечно видеть не могут, - они вообще мало что видят, - но всем остальным это очень отчетливо бывает заметно.

      - Да, да, - закивали тут наши Шишок и Кики. – Видели сами сколько раз, в эту ночь даже дежурства отменялись обычно.

     - Вот в этом розовом небе вместе с Новым годом, как на попутном течении с попутным ветром и сможет, - говорит, - ваша Химера долететь домой. Пускай взлетает отсюда с нашим Новым годом, а с парижским как раз дома и окажется.

      На том и порешили.

 

     Оставшиеся до Нового года дни, когда небо по ночам уже начинало отдавать розоватостью, Шишок поднимался к Химере на крышу, и они сидели тихонько, прижавшись друг к другу. Радовались тому, что пока еще вместе.

      - А полетели со мной, говорила Химера, - Будем жить вместе на соборе  Нотр-Дам. Оттуда такой красивый вид открывается.

- Не могу я, - отвечал ей Шишок. – Метла у меня слабая, Даже не метла, а так, веник простой. А пылесос сломался. Но даже если бы у меня был самый лучший пылесос на свете с самой лучшей метлой впридачу, как бы я смог покинуть свою семью? А вдруг они все перессорятся без меня? Вот если бы они полетели однажды в Париж! Я бы уж с ними в чемоданчике…

      И они начинали мечтать, как бы они встретились там, в Париже, и что бы делали. И так они смеялись, мечтая, и грустили, расставаясь. И старались не подсчитывать дни.

      Но как ни оттягивай время, а оно идет себе своим чередом.

     Так и Новый год подошел. И небо окрасилось розовым светом от мыслей людей, которые в эту ночь стали как дети, чистые и веселые, все  ждали чуда и надеялись на хорошее.

   Когда до двенадцати осталось совсем немного, на крыше появилась целая компания. Со всего дома прибыли домовые и кикиморы, чтобы попрощаться с Химерой. И каждый подарил ей прутик от своей метлы. А Кики принесла нежное мяу от Киски и верный гав от Малыша. Сама она преподнесла Химере гаечку от своего пылесоса. И Химера вдела в нее, как в колечко, весь свой букет.

    - Если долго махать метлой…- сказала она.

    - А еще лучше – крыльями… - добавила Кики.

    - Жить станет намного теплее! - добавили все хором и засмеялись.

     И Химера тоже улыбнулась. И вот ведь что интересно: на этот  раз никому даже в голову не пришло, что улыбка у нее какая-то не такая, как нужно.

 Один Шишок не смеялся. И даже не улыбался…  У него щипало   в глазах, и он усиленно моргал, чтобы никто этого не заметил.

  Все еще немного поболтали. Потом немного помолчали. Потом покашляли, потолкали друг друга локтями, пожелали Химере счастливого пути и разошлись. А Шишок с Химерой остались одни у башенки. Они молчали.

    - Смотри, какая у меня есть метла, - тихо сказала Химера.

    - Я не умею летать на чужих метлах,- еще тише ответил Шишок… 

     И тут часы  на башне Одноногого Бена, что стоит у моста и всем виден,  стали торжественно бить.  Сразу же по всему городу этот бой подхватили все остальные часы, во всех  телевизорах, на всех стенах, во всех карманах, и даже самые маленькие наручные часики, о которых кто-то давно забыл,   тоже забили двенадцать. 

     Легкий ветер коснулся крыльев Химеры, расправил их, и она оторвалась от крыши и от Шишка, который обнимал ее своими слабыми лапками. Она взвилась в воздух и со скоростью времени полетела на запад.

     Полными слез глазами смотрел Шишок ей вслед. Она казалась ему прозрачной голубой птицей, тающей в розовом небе.

     - Прощай, мое счастье, прощай, моя синяя птица, -шептал он и плакал. До тех пор, пока не услышал, что на десятом этаже начался шум оттого, что с потолка потекла вода. Кто-то веселый уже лез на чердак выяснять, в чем дело. И наш герой нырнул в вентканал и поспешил к себе домой. Туда, где он был так нужен даже в новогоднюю ночь.   

                                                                                                                                                

1998г.

[Алена Кривобок]

Если долго махать крыльями, жить станет намного теплее...

[Алена Кривобок]

Грустно

[Ольга Балашенко]

Оленька , спасибо за чудесную Сказку !

[gutsol]

Спасибо, какие хорошие иллюстрации вы прислали.

[gutsol]

И вас благодарю.

[эль]

спасибо!

[Тамара]

Спасибо.

Отличнейшая история на старый Новый год.