Что такое эгрегоры и как они влияют на людей

[Александр]

Все, кто только начинает приобщаться к изотерическим знаниям, сталкиваются с таким понятием, как «эгрегор». А что это такое и как эгрегор влияет на поведение людей, а тем более как он возникает, с помощью одной только эзотерической литературы разобраться невозможно. Только по мере накопления опыта, знаний, приходит понимание значения слова «эгрегор».

 

Эгрегоры бывают разные. Они возникают во вмещающем пространстве планеты Земля, как ответная реакция этого пространства на жизнедеятельность людей. Поэтому любая целенаправленная деятельность людей, даже деятельность одного человека, способна породить зачатки будущего эгрегора.

Каким образом один человек способен заложить основы эгрегора, можно понять, если задать талантливому писателю такой вопрос: — Как он придумывает свои бестселлеры?

В газетах и журналах опубликовано немало интервью, в которых маститые писатели сами того не осознавая, приоткрывали корреспондентам тайну того, как это у них получается. Объясняли как бы шутя. В продумывании того, как должны развиваться события с выдуманными ими персонажами книг, доводили себя до такого состояния, что у них начинались галлюцинации. И они, таким образом, как бы становились участниками выдуманного события. Со стороны наблюдали за всем тем, что происходило с персонажами их будущей книги. Видели всё во всех подробностях и всё слышали. Нужно было всё это только успевать переносить на бумагу.

И такое шутливое объяснение маститыми писателями основ своего таланта, не их выдумка. Когда писатель приступает к работе над своей будущей книгой, для начала он придумывает сюжет – в котором, как в программе управляющей работой персонального компьютера заранее предусмотрено, с чего все начинается и чем всё заканчивается. И такая управляющая программа, оказывается в сознании писателя.

По мере развития сюжета будущей книги — пополнения его различными подробностями и началом переноса на бумагу информации о событиях происходящих с персонажами, сюжет будущей книги, как управляющая программа, начинает взаимодействовать с сознанием писателя и порождает в структурах сознания вакуумный компьютер, взаимодействующий с сознанием писателя только тогда, когда он приступает к работе. Именно этот вакуумный компьютер и воспроизводит в сознании писателя описываемые в книге события, которые нередко воспринимаются в виде галлюцинаций.

И такой, сформировавшийся в сознании человека вакуумный компьютер ещё не эгрегор, а только предпосылка его возникновения. Эгрегор возникает в результате жизнедеятельности людей, при влиянии на их поведение внешних повторяющихся факторов, как природных, так и придуманных самими людьми, заставляющих людей изобретать для себя правила поведения в той или иной ситуации. В результате этого во вмещающем пространстве планеты, приуроченном к участку местности на котором проживают люди, возникает вакуумный компьютер, для которого придуманные людьми для себя правила поведения становятся управляющими командами.

Одновременно, вместе с внешним вакуумным компьютером в сознаниях людей нарабатываются внутренние вакуумные компьютеры, такие же, как в сознаниях писателей. Только они в сознаниях людей, не писателей, выполняют другую функцию. Через внутренние вакуумные компьютеры, функционирующие в сознаниях людей, внешний вакуумный компьютер получает возможность влиять на поведение людей на подсознательном уровне. Вот этот внешний вакуумный компьютер, и выполняет функцию эгрегора.

Это объясняет, почему эгрегоры бывают разные! Имеется множество профессиональных эгрегоров, влияющих на поведение людей при исполнении ими работ в разных профессиях. Существуют эгрегоры этносов, государств… . Но самые сложные из них религиозно-мистические.

В этой статье нас не интересуют религиозно-мистические эгрегоры. Попытаемся разобраться, как профессиональные эгрегоры влияют на поведение людей? Да и существуют ли эти самые профессиональные эгрегоры? Ответ на этот вопрос могли дать только психологи, изучающие поведение людей в различных ситуациях. Нужно было копаться в газетах и журналах, и ждать удачи. Вдруг попадётся стоящая публикация, которая не только подтвердит существование профессиональных эгрегоров, но и поможет понять, как профессиональные эгрегоры влияют на поведение людей. И такая статья «Стенфордский эксперимент» Елены Ланды, нашлась в газете «Тайны 20 века» №50 за декабрь 2011 года. Прочитаем её.

«Зимой 1971 года в одной из газет штата Калифорния появилось необычное объявление. Для участия в двухнедельном эксперименте приглашались психически и физически здоровые мужчины 25 – 30 лет. Суть эксперимента не объяснялась. Сообщалось лишь, что цель его – «исследование реакции человека на ограничение свободы, на условия тюремной жизни и на влияние навязанной социальной роли». Вознаграждение – 15 долларов в день. По тем временам сумма немаленькая.

На объявление откликнулось 75 добровольцев. С помощью различных тестов были отобраны 20 человек. Думается, если бы эти люди знали, что их ожидает, они постарались бы держаться подальше от психического исследования, которое решил провести 38-летний профессор кафедры психологии Стенфордского университета Филипп Зимбардо.

Не университет, а тюрьма

Профессора Зимбардо давно интересовал вопрос: почему, несмотря на все улучшения в учреждениях исправительной системы, уровень уголовных преступлений в стране не снижается? Иначе говоря, почему люди, попавшие за решётку, не перевоспитываются, а идут на новые преступления? Как влияет атмосфера тюрьмы на психику заключённых? И на психику сотрудников тюрем и колоний?

Для того чтобы найти ответы на эти вопросы, один из коридоров Стенфордского университета превратили в тюрьму. Это, конечно, не была тюрьма в полном смысле этого слова, однако предполагалось, что здесь удастся создать условия, похожие на условия исправительного заведения. Три кабинета стали камерами, а два – комнатами для охраны и директора тюрьмы, роль которого предназначалась Зимбардо, деревянные двери заменили стальными решётками, туалет приспособили под изолятор. Повсюду, даже в комнате охранников, были вмонтированы следящие видеоустройства.

Участники эксперимента знали о тюремной жизни лишь благодаря кинематографу. Десять человек из их числа должны были на две недели стать арестантами, другие десять – тюремщиками. Роли распределили, подбрасывая монетку: орел – надзиратель, решка – узник. Всё по-честному. Правда. Чуть позже те, кому выпала роль заключённого, утверждали, сто имел место подлог – надсмотрщиками становились более сильные физически. Однако организаторы эксперимента это опровергают.

Лишить индивидуальности

Охране выдали форму цвета хаки, а так же темные очки и резиновые дубинки. Всех предупредили – бить заключённых нельзя. Тюремщики должны работать в три смены по восемь часов каждая.

Будущих арестантов попросили в ближайший уик-энд находиться дома. Каково же было удивление давших согласие на эксперимент, когда в субботу за ними явился наряд полиции, на глазах членов их семей и соседей им предъявили обвинение в вооружённом ограблении и препроводили в участок. На арестованных завели дела, сняли отпечатки пальцев и отвезли в коридор университета, переоборудованный в тюрьму. Никакой речи о психологических опытах уже не было.

У заключённых отобрали одежду и нижнее белье, а взамен выдали короткие халаты с оборванными пуговицами. Для того чтобы лишить людей индивидуальности, им присвоили номера, а в довершение всего каждого заставили надеть на голову женский чулок.

Приведём здесь слова Филиппа Зимбардо, который объясняет эту часть эксперимента: «Мужчине присущи стойкость, смелость, решительность. Такие черты характера неудобны для надсмотрщиков. Лишение узников мужских качеств в данном случае выразилось в том, что заключённых заставили натянуть чулок на голову, лишили возможности носить бельё и одели в коротенькие халатики, отчего мужчины сразу стали чувствовать не в своей тарелке. Их движения стали напоминать женские, утратили стремительность. Охрана начала презирать их». Щиколотку каждого заключённого «украсили» цепью с замком, которая причиняла неудобства при ходьбе.

Разделяй и властвуй!

В первую же ночь охранники разбудили арестантов, и течение десяти минут проверяли, у всех ли на халаты пришиты личные номера. Забегая вперёд, скажем, что в следующие ночи длительность проверок возрастала и к концу эксперимента достигла трёх часов. Заключённые пытались шутить, но за каждую шутку охранники заставляли их отжиматься или стоять на одной ноге, поэтому вскоре шутники погрустнели и умолкли.

На следующее утро кто-то из узников заявил, что ему всё это надоело, и потребовал, чтобы его выпустили. К нему присоединились остальные, они сняли с голов чулки, спороли с халатов номера и подтащили матрасы к решёткам, заменяющим двери. Ночная и дневная смена поначалу не знали, как поступить. Но затем вызвали третью смену, ворвались в камеры и стали поливать бунтовщиков из огнетушителей. Матрасы выбросили в коридор. Затем, когда восстание было подавлено, выявили зачинщика. Им оказался заключённый под номером 8612, которого немедленно перевели в изолятор.

Посовещавшись, охранники решили действовать в дальнейшем более тонкими методами. Они выделили одну из камер для «хороших» арестантов. Туда перевели трех человек, которые вели себя во время восстания наименее активно. Им позволили умыться и хорошо накормили. Остальные были лишены таких привилегий. Через шесть часов привилегированных узников вернули в обычные камеры, а оттуда взяли наугад ещё трех – для того чтобы дать им возможность привести себя в порядок и накормить. Остальные не могли понять мотива такого поступка и решили что эти трое – информаторы. Такой способ применяется в обычных тюрьмах, чтобы натравить одних заключённых на других. После этого в коллективе узников возникает атмосфера недоверия, а вот надзиратели ощущают себя более сплочёнными.

С этого момента охрана почувствовала свою силу. Теперь удовлетворение даже самых обычных, естественных нужд зависело от настроения тюремщиков. Иной раз они отказывали людям, даже если надо было выйти в туалет, и заключённые вынуждены были справлять нужду в полиэтиленовые пакеты. Надсмотрщики пользовались любым предлогом, чтобы унижать тех, кто по воле случая оказался за решёткой.

№8612, на выход с вещами

Теперь у многих арестованных наступила реакция на происходящее – люди плакали, даже впадали в истерику. Самое же удивительное было в том, что доктор Зимбардо, исполнявший роль начальника тюрьмы, человек в обычных условиях добрый и отзывчивый, вдруг стал достаточно жестким. Увидев заключённого №8612 вытирающим слёзы, он вызвал его к себе, назвал сопляком, а потом вдруг сказал, что готов делать ему некоторые поблажки, если тот согласится сообщать, о чём между собой разговаривают сокамерники. Как ни странно, №8612, который ещё недавно возглавлял восстание, обещал подумать. Вернувшись в камеру №8612 вдруг заявил, что всё это никакой не эксперимент, а настоящая тюрьма, где ставят опыты над людьми, и им никогда не выйти на свободу, они просто сойдут здесь с ума.

К ночи состояние №8612 ухудшилось. Он рыдал не переставая. Профессор Зимбардо уже находился дома, и его ассистент, Крейг Ханей, не мог решить, как поступить. Он вызвал плачущего в свой кабинет и спросил, в чём дело. Тот заявил. Что не может больше терпеть издевательств. В то время Крейг Ханей учился на четвёртом курсе университета, и участие в эксперименте значило для него слишком много. Молодой человек боялся, что примет неправильное решение и вызовет гнев шефа. И все-таки, видя муки заключённого, парень решил отпустить его. Он надеялся объяснить свою «мягкотелость» тем, что в число подопытных случайно попал психически неустойчивый человек, и дальнейшее удержание этого субъекта в заточении могло бы окончательно сломить его психику. Однако, как оказалось, дело было не в психической неустойчивости №8612 – на протяжении следующих дней истерики начались ещё у шести арестантов.

Родительский день

В понедельник родным разрешили навестить узников, а заключённым позволили помыться и прибраться в камерах. Нужно было продемонстрировать людям с воли, что условия, в которых содержаться подопытные, не такие уж плохие.

Посетители, понимающие, что их родные участвуют в эксперименте, были в прекрасном настроении. Они улыбались и шутили. Однако их заставили зарегистрироваться, затем ждать полчаса, после чего объявили, что к одному заключённому допускается только два человека, причём не более чем на десять минут, а во время свидания рядом будет находиться охранник. Кроме того, близкие арестантов должны сначала встретиться с начальником тюрьмы, который расскажет, за что сидит их родственник. Поначалу посетители возмутились, но затем вынуждены были смириться. Таким образом, они сами стали косвенными участниками эксперимента.

Увидев, в каком подавленном состоянии находятся их сыновья, братья и мужья, все были возмущены. Однако доктор Зимбардо тут же, как говорится. Перевел стрелки: — Ваш сын, почему-то решил не спать по ночам, — заявил он встревоженной матери. – В этом виноват только он сам. – И обратился к отцу: — вы, что же сомневаетесь, что этот парень выдержит? Он у вас что, слюнтяй? Реакция отца была ожидаемой. Он выпятил грудь и напыщенно произнёс: — Нет, мой парень выдержит! – и обратился к жене: — Пойдём дорогая, — а потом небрежно кивнул сыну: — До следующего понедельника.

Никто из родителей не смог взглянуть на ситуацию со стороны, они оставались в её рамках, принимали игру и не требовали у начальника тюрьмы закончить эксперимент, лишь попросили кормить их детей получше и разрешить им выходить на свежий воздух. Такие воз загадки человеческой психики.

Преступление и наказание

Вскоре среди заключённых прошёл слух, что отпущенный на свободу №8612 вернётся в тюрьму со своими друзьями и поможет остальным разгромить её. Вспоминая об этом, Филипп Зимбардо недоумевал: Мы должны были наблюдать за происходящим. Однако совмещение роли профессора и начальника тюрьмы сыграло свою роковую роль, втянув в ситуацию меня самого. Я перестал действовать как учёный, стал мыслить и вести себя, словно тюремщик. В результате я даже обратился в полицию с просьбой временно перевести наших заключённых к себе. К счастью, мне отказали. Я взбесился.

Что же было дальше? Уважаемый профессор приказал надзирателям завязать заключённым глаза, сковать их одной цепью и перевести на другой этаж. Зимбардо планировал сказать №8612 и его друзьям, когда те явятся для погрома, что эксперимент закончен, и все отпущены по домам. Психолог даже подумывал, не попросить ли копов арестовать бывшего участника эксперимента на несколько суток по какому-нибудь надуманному поводу.

Когда к вечеру оказалось, что предстоящий погром – всего лишь слухи, профессор был возмущён. Сколько сил и нервов потрачено понапрасну! Заключённые, эти болтливые твари, должны ответить за всё. И они ответили. Их заставили чистить туалет, отжиматься, хрюкать… В общем, делать то, что только могла выдать на-гора изощрённая фантазия охранников, которые, унижая своих подопечных, словно старались перещеголять друг друга.

Несостоявшийся мятеж

Вечером, вместо отпущенного на свободу №8612, был приглашён другой парень, Клей Гебхард, который раньше, при отборе добровольцев, забраковали. Новому заключённому присвоили номер 819. Увидев. Что происходит в тюрьме, он отказался подчиняться порядкам.

— Парни, — сказал он. – Вы ж понимаете, что всё это не по-настоящему. Зачем же позволяете издеваться над собой? Давайте набьём охранникам морду!

Увы, это был глас вопиющего в пустыне. Шёл четвёртый день эксперимента, и участники его так зомбировались, что могли только плакать. Тогда №819 объявил голодовку, но вызвал лишь недовольство сокамерников, которые опасались гнева начальства. Надзиратели же были возмущены непокорностью «провокатора». Его отвели в изолятор, дали в руки сосиски, которые он не стал, есть, и принудили стоять на одной ноге. И этот парень, который только что призывал к неповиновению, подчинился, оказавшись, как и все остальные, в рамках ситуации, а не за ними.

Во вторник Зимбард пригласил бывшего тюремного священника, чтобы он оценил, насколько экспериментальный острог походит на настоящий. Первое, что поразило служителя церкви, — заключённые в беседе с ним называли вместо обычных имён присвоенные им номера. Тот поинтересовался, почему арестованные не подают прошение о помиловании, но ничего не добился. Тогда священник предложил связаться с родными узников, чтобы те наняли для них адвоката, и почти все согласились. Дело было в том, что многие просто перестали понимать, что участвуют в эксперименте – они искренне считали себя заключёнными.

Всем оставаться на местах!

Вечером один из охранников, особенно вжившихся в роль, построил арестантов в коридоре и велел им петь: «№819 – плохой парень! Он виноват! Он гнусно поступил. Из-за него страдают все». Зимбардо, понимая, что сидящий в изоляторе парень слышит всё это, поспешил к нему и застал рыдающим.

— Я снял с его головы чулок, отстегнул от ноги цепь и предложил выйти на улицу. Он сказал, что не может выйти, потому что другие презирают его. «Я хочу обратно в камеру, — сквозь слёзы говорил он. – Я должен объяснить им, что хотел как лучше!» Тут я понял, что парень сломался, и его тоже пора выпускать. «Слушай, — сказал я, — ты не в чём не виноват, ты не заключённый вообще. Ты – Клей Гебхард, а я не начальник тюрьмы, я доктор Зимбардо, психолог, и это – Стенфордский университет, а не тюрьма! Так что отправляйся домой». Он перестал рыдать и смотрел на меня взглядом ребенка, очнувшегося от кошмарного сна.

На пятый день, вспоминая посещение священника, Зимбардо собрался «пересмотреть дела» участников и решить вопрос о помиловании. Роль присяжных играли студенты психологического факультета. Заключённым предложили выйти из эксперимента, но при этом отказаться от денег, которые им должны были заплатить по условиям контракта. Почти все согласились. Потом им велели вернуться в камеру и ожидать вердикта присяжных. Почему люди просто не повернулись и не ушли? Почему послушно разошлись по камерам? Веди теперь они знали, что не получат ни каких денег! Во имя чего узники готовы были страдать дальше? Судя по всему, они так и не поняли, что всё это понарошку, слишком сжились с ситуацией и уже не могли выбраться из неё.

В конце концов, суд постановил: всем заключённым отбывать свой срок и далее. Когда парни, разошедшиеся по камерам, узнали об этом решении, они впали в депрессию. У одного из них начались судороги.

А что же наши охранники? Какие изменения произошли в их психике? Оказывается надсмотрщики так же, как и заключённые, уже не помнили ни о каком эксперименте. Некоторые даже находили удовольствие в том, чтобы изощрённо издеваться над теми, кто полностью зависел от их настроения. Почему-то уверенные, что после нуля часов видеокамеры отключаются, тюремщики с удовольствием выходили в ночную смену и, уже не скрываясь, проявляли свои садистские наклонности, хотя раньше ни в чём подобном замечены не были.

Мы ничего о себе не знаем…

К счастью, на пятый день, ближе к вечеру, посмотреть, как проходит эксперимент, пришла невеста доктора Зимбардо Кристина Мэслаш. Она недавно окончила Стенфордский университет и теперь готовилась к преподавательской деятельности. Девушка посидела в комнате охранников и поболтала с одним из них, который оказался милейшим человеком. А через полчаса, когда Кристина в другом помещении разговаривала с психологами, кто-то предложил ей взглянуть в маленькое окошечко, отделявшее их кабинет от коридора экспериментальной тюрьмы. Взглянув туда, девушка увидела того самого милого человека, с которым болтала совсем недавно. Он кричал на заключённых, выстроившихся на перекличку, и осыпал их немыслимыми ругательствами.

Перекличка закончилась, узников сковали цепью и пинками погнали в туалет. На головы несчастным нахлобучили бумажные пакеты, чтобы арестанты ничего не могли видеть. Всё это было настолько отвратительно, что девушка оглянулась на психологов, надеясь, что те реагируют на происходящее, так же как и она. Однако они, увлечённые ходом эксперимента, никому не сочувствовали. Кристина буквально пошатнулась, отошла от окна и с удивлением услышала, как жених говорит ей: — Ты не хочешь смотреть? Тебе не интересны столь уникальные проявления психики. Значит, ты не учёный, а дилетант.

Слова Зимбардо заронили в душу Кристины зерно сомнения – а может быть, она действительно профессионально не состоятельна? Иначе, почему ей так тошно смотреть на эти издевательства? Потом, возвращаясь с женихом домой, сказала ему: То, что вы делаете с этими людьми, аморально! Никакими научными экспериментами невозможно оправдать глумление над человеком.

В конце концов, Филиппу Зимбардо пришлось признать, что даже он сильно изменился за это время. Психолог вжился в тюремные порядки, которые сам же установил, личность его начала меняться – то, что раньше казалось невозможным, теперь представлялось совершенно нормальным. Однако Филипп обещал Кристине, что на следующий день прервёт эксперимент, соберёт всех участников, и они обсудят его итоги.

Почему же реакция Кристины оказалась не такой, как у всех. Прежде всего, потому, что она была во всём этом посторонней, у неё не имелось ни роли, ни личной заинтересованности. Как бы поступила девушка в другом случае, неясно.

Сегодня участники Стенфордского эксперимента уверены только в одном: ни один человек не может твёрдо сказать себе: «Я всегда поступаю так» — до тех пор, пока не проверит это на практике.

Весь о завершении эксперимента узники восприняли с радостью. Охранники были недовольны тем, что всё уже закончилось».

Невероятно повезло! Психологи Стенфордского университета этим уникальным экспериментом не только доказали существование в природе профессиональных эгрегоров. Не только на примере показали, как эгрегор пенитенциарной системы влияет на поведение тюремщиков и поведение попавших за решётку людей. Они также, в ходе эксперимента зафиксировали, как эгрегор пенитенциарной системы постепенно подчиняет себе, попавших под его влияние людей.

С чего всё началось? Были отобраны 20 добровольцев, которых поделили на заключённых и тюремщиков. Начальником тюрьмы стал руководитель эксперимента доктор Филипп Зимбардо. Он же по совместительству стал и руководителем группы психологов, наблюдающих за ходом эксперимента.

Получается, что на описанный выше эксперимент работало сразу два профессиональных эгрегора. Профессиональный эгрегор пенитенциарной системы и профессиональный эгрегор психологов. И доктор Зимбардо находился под управляющим воздействием сразу двух профессиональных эгрегоров. И каждый из этих двух эгрегоров управлял поведением доктора Зимбардо только в тех случаях когда развивающаяся входе эксперимента ситуация касалась компетенции одного или другого эгрегора. Это предположение подтверждается двумя фактами.

Припомним, как Зимбардо отреагировал на известие о готовящемся на его тюрьму нападении, которое якобы со своими друзьями готовил отпущенный на волю заключённый №8612. В этой ситуации поведением Филиппа Зимбардо руководил профессиональный эгрегор пенитенциарной системы. А когда невеста Филиппа показала своё неприятие того, что происходило в экспериментальной тюрьме и он начал укорять её за это в непрофессионализме, то в этой ситуации Зимбардо находился уже под управляющим воздействием профессионального эгрегора психологов.

Если доктор Зимбардо оказывался среди участников эксперимента, находившихся под управлением эгрегора пенитенциарной системы, он был начальником тюрьмы. Как только Зимбардо приходил к психологам, эгрегор пенитенциарной системы терял над ним свою власть и Филипп превращался в психолога. В психолога, у которого по каким-то причинам были заблокировано чувствование моральных норм, что не позволяло ему реагировать на беззакония, творящиеся в возглавляемой им экспериментальной тюрьме. И такую блокировку Зимбардо и помогающим ему психологам, устроил профессиональный эгрегор пенитенциарной системы. Среди двух профессиональных эгрегоров, взаимодействовавших друг с другом в ходе эксперимента, профессиональный эгрегор пенитенциарной системы был главным, и он аккуратно позаботился о том, чтобы эгргор психологов не мешал ему.

Эксперимент, проводимый доктором Зимбардо, был рассчитан на две недели. В действительности он продолжался всего лишь шесть дней. И участники эксперимента ставшие «узниками» и участники эксперимента, выполняющие функцию «тюремщиков», уже на четвёртый день вели себя и чувствовали себя так, как будто они были настоящими узниками и тюремщиками.

Такой успех в перестройке поведения участников эксперимента не случаен, его обеспечили начальные условия, в которые доктор Зимбардо поставил участников эксперимента. Они описаны в статье под заголовком «Лишить индивидуальности». Эти начальные условия отключили все защитные реакции людей. В результате чего эгрегору пенитенциарной системы был открыт свободный доступ в подсознания людей. И эгрегор пенитенциарной системы сразу же воспользовался ситуацией созданной доктором Зимбардо, начал приспосабливать всех участников эксперимента под свои нужды. А какие у эгрегора пенитенциарной системы могут быть нужды?

Как и любой другой вакуумный компьютер, возникший во вмещающем пространстве планеты Земля в результате жизнедеятельности людей, эгрегор пенитенциарной системы нуждается в энергии, которая необходима для обеспечения его работоспособности. А взять так нужную эгрегору пенитенциарной системы энергию, он может только у физических тел людей, находящихся под его влиянием. То есть у людей сидящих в тюрьмах и у людей работающих на пенитенциарную систему.

Сначала эгрегор пенитенциарной системы забирает энергию у людей обслуживающих его, то есть у охранников. Эти люди наделены властью и руководствуются на своем рабочем месте сводом правил: что и как делать? Вот эти правила и сделали людей, выполнявших в ходе эксперимента функцию охранников, газами, ушами, ногами и руками эгрегора пенитенциарной системы. А эгрегор пенитенциарной системы существует на Земле тысячи и тысячи лет! И за это время наработал много приёмов, как управляться с людьми, находящимися под его контролем. И об этих правилах, люди, выполнявшие в ходе эксперимента функцию охранников, понятия не имели.

Жизненная энергия физических тел людей для эгрегора пенитенциарной системы, как для энергетического живого существа, выполняет функцию продукта питания. И вполне естественно, что этого продукта, ему требуется всё больше и больше. А взять его во всё возрастающих у физических тел охранников невозможно. Они отдадут ему только излишки, а больше извини подвинься.

Но у эгрегора пенитенциарной системы есть ещё и узники! Вот только их физические тела, кроме излишков энергии, тоже ничего не отдадут!

Значит, эгрегору пенитенциарной системы с помощью охранников нужно как-то заставить узников поставлять ему необходимые количества энергии. Это логика развития эгрегора пенитенциарной системы, как живого разумного существа. И объяснение тому, почему охранники так быстро из дилетантов превратились в зубров пенитенциарной системы и почему они начали изощрённо издеваться над узниками.

Издеваясь над узниками, охранники заставляли их физические тела сбрасывать в окружающее пространство большое количество жизненной энергии, которая через физические тела охранников поступала в распоряжение эгрегора пенитенциарной системы.

Как, через физические тела охранников, энергия, отобранная у физических тел узников, попадала к эгрегору пенитенциарной системы? Ответ на этот вопрос на страницах сайта urano уже есть. Сознания людей сделаны из двух форм жизни: первичной и сверхтонкой. И когда человек совершает негативный поступок, его физическим телом управляет та составляющая часть его сознания, которая контролируется сверхтонкой формой жизни. А атомы и молекулы химических элементов, из которых состоит физическое тело человека, превращаются в волноводы, связывающие мир, в котором живут люди, с миром в котором функционирует сверхтонкая форма жизни.

 

Валерий Селютин.

г. Жигулёвск.

Источник : http://nashaplaneta.su/blog/chto_takoe_ehgregory_i_kak_oni_vlijajut...

[Александр]

Хоть я и не Леся, но с ней дружу на сайте, всё равно приятно