10 февраля...
1837 год...
175 лет назад Жуковский, дежуривший вместе с друзьями у постели смертельно раненного Пушкина,
пишет последний бюллетень для посетителей, толпившихся в прихожей дома на Мойке:
«Больной находится в весьма опасном положении».
Идут последние минуты жизни поэта.
«…Александр Сергеевич попросил положить его выше. Даль легко приподнял его, а Пушкин вдруг открыл глаза и сказал:
— Кончена жизнь.
Владимир Иванович не расслышал и тихо переспросил:
— Что кончено?
— Жизнь кончена, — внятно ответил поэт. — Тяжело дышать, давит…
Это были его последние слова. Было 2 часа 45 минут пополудни...»
Потом поспешное отпевание в небольшой Конюшенной церкви вместо Иисакиевского Собора.
И через несколько дней простая телега, устланная соломой, в которой сидит лишь один
старый слуга Пушкина, тайно перевозит гроб с телом Поэта из Петербурга в Псков,
оттуда на кладбище Святогорского монастыря. Впереди скачет жандармский полковник.
Все меры приняты властью, чтобы не допустить народного прощания со своим Поэтом.
Но... как напишет позднее Ахматова,
«... Петербург стал свидетелем того, что, услышав роковую весть, тысячи людей бросились к дому поэта и навсегда вмесе со всей Россией там остались. (...) Через два дня его дом стал святыней для его Родины, и более полной, более лучезарной победы свет не видел».
Любовь народа к Поэту... )))
Девятнадцатый век... крепостная эпоха...ни TV, ни телефона, ни интернета...)))
Как осуществляется связь?... Напрямую... от Сердца - к Сердцу.. )))
Из некролога А. А. Краевского на смерть Пушкина:
«Солнце нашей поэзии закатилось! (...) Всякое русское сердце знает всю цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано... »
Да... растерзано и разбито...
Но так уж устроено Сердце: пока оно не разбито, оно не знает, что оно Сердце.
Чудеса происходят потом...)))
«Вся эпоха (не без скрипа, конечно) мало-помалу стала называться пушкинской. Все красавицы, фрейлины, хозяйки салонов, кавалерственные дамы, члены высочайшего двора, министры, аншефы и не-аншефы постепенно начали именоваться пушкинскими современниками, а затем просто опочили в картотеках и именных указателях (с перевранными датами рождения и смерти) пушкинских изданий.
Он победил и время и пространство.
Говорят: пушкинская эпоха, пушкинский Петербург. И это уже к литературе прямого отношения не имеет, это что-то совсем другое. В дворцовых залах, где они танцевали и сплетничали о поэте, висят его портреты и хранятся его книги, а их бедные тени изгнаны оттуда навсегда. Про их великолепные дворцы и особняки говорят: здесь бывал Пушкин, или: здесь не бывал Пушкин. Все остальное никому не интересно (...) рукописи, дневники и письма начинают цениться, если там появляется магическое слово «Пушкин»...»
Так скажет Анна Ахматова.
Поэт – о Поэте.
...А через несколько десятилетий, 10 февраля 1890 года родится Борис Пастернак.
Ещё один Поэт.
Большой Поэт.
... Такой вот день... )))
Светлая память.
Айлаари,
Брюссель, 10 февраля 2012
Представления: 8501
Комментарий
"В Евангелии мало слов, которые было бы нам так трудно принять и так важно принять, как слова евангелия этого дня, — о том, что должно «отречься от себя» и взять на себя крест.
И недаром Господь сейчас же прибавляет укоризну и угрозу тем, кто постыдится Его слов «в веке сем». Это необходимое напоминание, ибо век сей и князь века сего делают мыслимое и немыслимое, чтобы слова об отречении от себя, от своей самости, и путь добровольного принятия креста представить как нечто смешное, или безумное, или странное и нелепое, чтобы мы перестали слышать эти слова и сделали их простой условностью: ну вот, какие-то мелкие неприятности — это крест, кресты мы все несем, у всех есть какие-то неприятности.
Одновременно мы слышим, как голос века сего, не умолкая, внушает нам противоположное.
Мы пережили эпоху, когда голос века сего звучал в безбожной пропаганде.
Но сейчас, когда эта безбожная пропаганда умолкла, мы продолжаем слышать его в той же рекламе, которая ежечасно выворачивает заповеди блаженства, и век сей, князь века сего внушает нам: «Нет, блаженны не плачущие, не нищие духом, не алчущие и жаждущие правды. Блаженны преуспевшие, победившие, прославившиеся, стяжавшие, не стыдящиеся своих страстей».
Их ублажает век, и нужно мужество, мужество, которого Господь требует от нас под самой страшной угрозой, — не постыдиться слов Его в веке сем. Сохранить им верность. И хотя бы в малую меру пытаться исполнить.
...У одной английской писательницы есть пьеса, герой которой — горделивый художник, который верует в Бога и готов перед Богом даже и покаяться в своих грубых грехах, но не может расстаться с гордыней художника. И бросает в лицо Самому Христу в беседе с Ним вызов: «Нет, от этого, от моего величия художника я не откажусь, какие бы мучения Ты мне ни послал за это. Я готов принять любое мучение».
Он гордо готов принять любое мучение, и Христу достаточно ответить: «Ты не можешь назвать ни одного мучения, которого бы я уже не взял на Себя».
Дай нам Бог не забывать это в наше время, которое особенно стремится к тому, чтобы искоренить даже и у людей верующих чувство креста.
Если человек болен, значит, еще недостаточно хороша медицина, надо найти врача лучше, еще лучше. Если в нашей стране нет хороших врачей — это причина для гнева и обиды, но в других странах есть. А если еще какие-то болезни сегодня неизлечимы, они будут излечимы завтра. Прогресс обещает как будто устранить крест из человеческой жизни.
Крест, конечно, устранен не будет. Люди страдают и будут продолжать страдать.
То, что нам угрожает, — это потерять правильное расположение сердца по отношению к кресту: воспринимать тяготу как обиду со стороны других людей, недуги — как ошибки и дурную работу врачей, самую смерть — как медицинскую ошибку.
Да не будет с нами этого.
Да не согласится человек отдать самое высокое достоинство, ему предоставленное, самую светлую возможность причастности к царственному кресту Христову.
...Крест — это суд над веком сим, ибо что мы видим?
В человеческой жизни есть немало такого, что само по себе почтенно, хорошо, устроено для сохранения справедливости — суды, государство, уклад семейной жизни. Но все испорчено грехами.
И для Того, Кто совсем неповинен, — где для Него место в этом мире?
Христос свидетельствовал о Себе, что Он, в отличие от птиц, имеющих гнезда, и зверей, имеющих норы, не имеет где приклонить главу.
Святость, полная чистота, не вступающая ни в какое смешение со злом мира, не имеет в этом мире где приклонить главу.
И в конце концов отыскивается одно-единственное место, которое мы еще не успели, не сумели осквернить, которое невозможно осквернить, — это крест. Это место чистого страдания.
Помолимся о тех, кто за нас берет на себя трудные, тяжкие, жертвенные подвиги.
А о себе, не делающих этого, помолимся, чтобы у нас было, по крайней мере, доброе и чистое расположение пред лицом всех тех малозначительных или более серьезных тягот, на которые так щедра жизнь, чтобы мы принимали крест как крест и в это же мгновение прощали обижающих.
Клеветники против веры, глумящиеся над христианской идеей смирения, всепрощения и принятия на себя креста, многократно повторяли, что это — тупое, рабское чувство, рабская покорность, не различающая справедливости и несправедливости, безразлично все принимающая.
Бывает и это. Но это никак не христианское принятие креста.
Ибо о христианине, приемлющем крест, сказано: «Блаженны плачущие».
По-гречески употреблено слово, означающее как бы несущих траур, то есть не принимающих, не приемлющих неправды и не позволяющих себе дешевого утешения перед лицом зла мира.
И так же в заповедях блаженства сказано: «Блаженны алчущие и жаждущие правды».
Вот что такое принятие креста — согласие страдать самому и неприятие неправды мира, отторжение греха и прощение грешника.
Господи, дай нам видеть это в малом и в великом, каждый миг, когда мы выйдем из этого храма и пойдем по нашим путям."
Из проповеди С. С. Аверинцева во Владимирском соборе б. Сретенского монастыря,
произнесенной 21 марта 1993 г. в Крестопоклонную неделю Великого поста
Так называемые "Духовные стихи" Аверинцева... )))
Стихи, сложные для непосвященных.
Конечно.
И всё же это не просто стихи.
Это тест.
Проверка пробы способности воспринимать чистоту...)))
Из стихотворения "Благовещение"
Вода, отстаиваясь, отдает
осадок дну, и глубина яснеет.
Меж голых, дочиста отмытых стен,
где глинян пол и низок свод; в затворе
меж четырех углов, где отстоялась
такая тишина, что каждой вещи
возвращена существенность: где камень
воистину есть камень, в очаге
огонь -- воистину огонь, в бадье
вода -- воистину вода, и в ней
есть память бездны, осененной Духом,--
а больше взгляд не сыщет ничего,--
меж голых стен, меж четырех углов
стоит недвижно на молитве Дева.
Отказ всему, что -- плоть и кровь; предел
теченью помыслов. Должны умолкнуть
земные чувства. Видеть и внимать,
вкушать, и обонять, и осязать
единое, в изменчивости дней
неизменяемое: верность Бога.
Стоит недвижно Дева, покрывалом
поникнувшее утаив лицо,
сокрыв от мира -- взор, и мир -- от взора;
вся сила жизни собрана в уме,
и собран целый ум в едином слове
молитвы.
Как бы страшно стало нам,
когда бы прикоснулись мы к такой
сосредоточенности, ни на миг
не позволяющей уму развлечься.
Нам показалось бы, что этот свет
есть смерть. Кто видел Бога, тот умрет,--
закон для персти.
Праотец людей,
вкусив и яд греха, и стыд греха,
еще в Раю искал укрыть себя,
поставить Рай между собой и Богом,
творенье Бога превратив в оплот
противу Бога, извращая смысл
подаренного чувствам: видеть все --
предлог, чтобы не видеть, слышать все --
предлог, чтобы не слышать; и рассудок
сменяет помысл помыслом, страшась
остановиться.
Всуе мудрецы
об адамантовых учили гранях,
о стенах из огня, о кривизне
пространства: тот незнаемый предел,
что отделяет ум земной от Бога,
есть наше невнимание. Когда б
нам захотеть всей волею -- тотчас
открылось бы, как близок Бог. Едва
достанет места преклонить колена.
Но кто же стерпит, вопрошал пророк,
пылание огня? Кто стерпит жар
сосредоточенности? Неповинный,
сказал пророк. Но и сама невинность
с усилием на эту крутизну
подъемлется.
Внимание к тому,
что плоти недоступно, есть для плоти
подобье смерти. Мысль пригвождена,
и распят ум земной; и это -- крест
внимания. Вся жизнь заключена
в единой точке словно в жгучей искре,
все в сердце собрано, и жизнь к нему
отхлынула. От побелевших пальцев,
от целого телесного состава
жизнь отошла -- и перешла в молитву.
Колодезь Божий. Сдержана струя,
и воды отстоялись. Чистота
начальная: до дна прозрачна глубь.
И совершилось то, что совершилось:
меж голых стен, меж четырех углов
явился, затворенную без звука
минуя дверь и словно проступив
в пространстве нашем из иных глубин,
непредставимых, волей дав себя
увидеть,-- тот, чье имя: Божья сила.
Кто изъяснял пророку счет времен
на бреге Тигра, в огненном явясь
подобии. Кто к старцу говорил,
у жертвенника стоя. Божья сила.
Он видим был -- в пространстве, но пространству
давая меру, как отвес и ось,
неся в себе самом уставы те,
что движут звездами. Он видим был
меж голых стен, меж четырех углов,
как бы живой кристалл иль столп огня.
И слово власти было на устах,
неотвратимое. И власть была
в движенье рук, запечатлевшем слово.
Он говорил. Он обращался к Ней. (...)
... 10 декабря.
День рождения Сергея Сергеевича Аверинцева.
Сегодня ему могло бы исполниться 75 лет.
Не исполнилось… скончался 21 февраля 2004 в Вене.
Филолог, историк, переводчик библейских текстов, философ, поэт…
Слова тесны …что ни скажи – всё мало, сухо.
В одной из лекций Аверинцев говорил о Ареопагите :
«Это не философия, не литература, а шире — культурное событие!
Не совсем философия, не совсем поэзия, а и то и другое ».
Таким вот событием и был он сам ... Сергей Сергейевич Аверинцев.
Не знаю … бывают люди, которые ... просто определяют эпоху.
Как высокопарно бы это ни звучало...)))
Здорово, рябята!
Рада, что поймали и у-м-е-е-т-е:)))
Легко.
Без усилий.
Навык Мастеров.
Айлаари, благодарю! Поймал : ))))
Случилось нечто хорошее- я прикоснулся к французскому.
Французский. Грассирующий язык.
Впервые он прозвучал для меня на просторах бывшего союза, (нерушимого и могучего, как всем казалось тогда) ) через песни Мирей Матье. Яркий, сильный, красивый голос
Потом, уже на постсоветском пространстве, чудесным образом проявилась Патрисия Каас.
Французкий – язык любви.
"Я фотографирую счастливых людей, чтобы стать на них похожей..."
Счастье ? Какое оно? Оно - любящее, оно преданное, оно- верное, оно- нетребовательное, оно - безконечное, оно- безсловесное : )))
О нем расскажет музыка: немного словами и безконечно много мелодией голоса и пластикой тела.
О нем расскажет строчка стиха, где слова поют ту же песню, льющуюся из груди поэта. Слова, сплетенные в виньетке образов и чувств…
Легко... воздушно...переливчато...)))
А это просто так.
Хорошая новая песня от Оливии Руиз:
"Я фотографирую счастливых людей, чтобы стать на них похожей..."
Будьте крылаты и счастливы, друзья!
Верьте сказкам!
Пусть сегодня вам прямо в руки упадет что-нибудь хорошее и доброе!
Айлаари, спасибо за состояние!
Вот еще одно состояние.
Легкий бриз.
А, быть может, даже состояние...
Rod Craig
Такое вот сегодня настроение...)))
Чуеш - вецер, чуеш - вечар,
Чуеш - ціха шапоча сад.
... Уж как-то так вышло...
разные города у меня ассоциируются с разными чувствами,
разные страны - с разными ощущениями ... себя и мира,
а языки ... разные языки - они для выражения разных душевных состояний.
Для каждого состояния - свой язык....
как время дня...
как время года...
как цвет...
как нота...
Так получается точнее.
На белорусском - определенно!.. - я хотела бы слушать и рассказывать сказки...)))
Саша, спасибо тебе!
Добро пожаловать в
ЭСПАВО (Международная Ассоциация Работников Света)
Регистрация
или Вход
© 2024 Created by ADMIN.
При поддержке
Вы должны быть участником ЭСПАВО (Международная Ассоциация Работников Света), чтобы добавлять комментарии!
Вступить в ЭСПАВО (Международная Ассоциация Работников Света)