Маэстро ( первая часть)

[Наталия]

За своим студентом Юрием Кретовым я наблюдала на протяжении многих лет учебы в институте. Длительное время он подходил ко мне и говорил: «Людмила Николаевна, вы собираетесь идти на спектакль, о котором шумит весь город? Не ходите, он вам не понравится». Или: «Спектакль понравится».

 

Сначала я не обращала на это внимания. Но вскоре начала следить за его предупреждениями. Самое удивительное, они всегда совпадали с тем, что мне нравилось или не нравилось. Однажды он меня спросил: «Людмила Николаевна, я хоть раз ошибся? В ощущении? Или в отношении? Или в определении этого?» Я ответила: «Нет» - «Что это значит?» - спросил он у меня. На что я ответила: «Над этим надо подумать».

 

Как-то он позвонил мне и сообщил, что Георгий Александрович (Товстоногов) поделился с ним замыслом спектакля «Последний посетитель». Юрий заметил, что у него ощущение, что этот спектакль не будет иметь никакого успеха и, более того, быстро сойдет со сцены, не успев даже закрепиться. Я ответила, что Георгию Александровичу не надо говорить об этом. «Почему?» - задал вопрос Юрий. «Он очень вам доверяет» - «Однако спектакль все равно обречен на неуспех». Что и подтвердилось впоследствии.

 

После окончания института Юрий подошел ко мне и спросил: «Что же вы думаете обо мне?» - «Я четыре года наблюдаю за тобой, но что тобой движет, так и не поняла. Двойственность какая-то». Удивительно, что через некоторое время мой бывший студент Юрий Кретов создает театр «Диклон».

 

Наши отношения как-то укрепились и превратились в дружеские, стали действовать на какие-то духовные моменты. Я наблюдала много неожиданностей и странностей, проявившихся в его спектаклях в театре «Диклон» ( «ди» - точка делящаяся надвое, согласно латинского словаря).

 

Два, двойственность. Этот поведенческий фактор в институте привел к возникновению театра, который никто не мог предвидеть.

 

Однажды он спросил меня: «Кто автор сна? Кто режиссер его?» Откровенно говоря, он поставил для меня неразрешимую задачу. До сих пор я не решила, что же это такое, как к этому отнестись и почему он спросил меня об этом. Через некоторое время я стала понимать, что этот вопрос имеет отношение к его театру. Значит, мы имеем дело с каким-то явлением».

 

Так мог начаться очерк о театре «Диклон».

И продолжиться примерно так:

О Мышлении

(Ю.Кретов отвечает на вопросы зрителей)

 

Еще в школе меня подталкивали организовать логическое мышление. А я шел по пути аналогового. И школа совершила колоссальное насилие надо мной потому что меня, левшу, переучивали на правшу. Но правой рукой я стал писать зеркально.   

         

 

Дело в том, что мозг обладает свойством двух зеркал, расположенных друг напротив друга. Если мы будем в них смотреть, то увидим там отражение в отражении, т.е. бесконечность. И окажемся в ловушке собственного воображения. А за пределами этой бесконечности мира как будто бы для нас ничего нет. Есть? Но как это увидеть? Попади мы туда, мы окажемся в несколько нестабильном состоянии. Поэтому, если такое явление имеет место, мы нуждаемся в другой системе устойчивости».

 

Но мы начнем иначе.

 

 

В 1985 году на скамейке сквера площади Репина сидели двое: Юрий Кретов и Юрий Чернобровцев. Молодой безработный режиссер и молодой инженер. Оба — люди необычные. Кретов - «видящий», скрывающий свои способности. Чернобровцев, выпускник «корабелки», не скрывал своего интереса к космогонической подоплеке научного описания мироздания и человека, как инструмента его познания. Проще говоря, все, что в Ленинграде можно было отнести к «неизвестному и неведомому», не оставляло его равнодушным. Неизвестно, о чем они говорили, но дружба их продолжилась. На улице Мясной в полуподвальной квартирке Ю.Чернобровцева образовался небольшой кружок, где молодые люди весело проводили время. Бывали там и девушки. Но главное, что как магнит тянуло их друг к другу, было все-таки то, о чем на радио «Эхо Москвы» не расскажут никогда.

 

Тема театра тоже возникла не сразу.

 

Ю. Кретова в ту пору нельзя было даже назвать театральным диссидентом. Театр он просто исключил из своей жизни, заскучав в БДТ им. А.М.Горького. 

 

Высокий красавец, аспирант одного из  ленинградских институтов, позвонил в дверь квартиры на Красноармейской.

-  Здесь живет Юрий Кретов?

-  Это я...

-  Я к вам... Возьмите меня в свой театр.

-  Я не готов. Не готов говорить о театре. Знаете что? Приходите завтра.

-  Завтра. Вы можете прийти завтра?

-  Да.

 

Молодой человек оказался земляком. Более того, он родился и вырос рядом с Жировицким монастырем. Случайность? Совпадение? 

 

Жировицы в западной Белоруссии — это совсем рядом со Слонимом, рядом с военным городком и аэродромом. Там служил отец Ю.Кретова. Прошло детство с вольницей в лесу и первыми странными историями, о которых не догадывались взрослые. В Жировицах доживал свои дни монах Гермоген, известный по истории с Г.Е.Распутиным.

С появлением Виталия Казимирчика главной темой стал театр: каким он должен быть? Расклеили по городу объявления: «Ищем фанатов театра». Люди появлялись по одному. Знакомились за чашкой чаю. Говорили, говорили. 

-  Когда же будет ваш театр? - спрашивал хозяин квартиры на Мясной. Так было два года. Однажды Ю. Кретов уехал на месяц в Белоруссию к родителям. К его приезду приготовили сюрприз: заготовки, сценки и номера нового ленинградского театра «Пестрый колпак». Показали наработки. И - холодный ушат на головы: 

-  Домашние радости. 

Это был год смерти Г.А.Товстоногова, с которым Ю. Кретова связывали дружба и необъяснимое взаимное доверие. На сороковины начиналась очередная рядовая репетиция театра «Пестрый колпак». 

-  Юра встал перед нами и вдруг говорит: «А теперь, ребятки, сделаем вот это». И показал рукой спиралеобразное движение. 

Два месяца все «бегали за точкой» пытаясь схватить это, простое только на первый взгляд, движение. А спустя два месяца «ахнуло». Принцип «хождения за точкой» был схвачен, и открылась дверь в мир театра «Диклон»: пошел первый спектакль.   

«Пошел», «стал разворачиваться», «начали вытягивать движения» - в новой терминологии театра это означало, что Ю.Кретов каждому участнику показывал движения: индивидуальные, синхронные для двух или нескольких участников. Взаимодействия, когда два или больше индивидуальных движения выполняются одновременно. Эти движения, в той последовательности, как они возникали, входили в спектакль. И собственно из этого спектакль и состоял. Первоначальная версия длилась более двух часов. 

Таким же образом возникала форма костюмов. Черные штаны и блузы, обвитые и декорированные черными лентами-шарфами, у каждого своим, особым способом. 

Движения словно выливались из невидимого сосуда: без вариантов — сразу, оно вот такое — сразу, вот в такой последовательности.  

-  Я лишь отражаю. Я — зеркало. Это ваши движения. Вы каждый сделаете их лучше меня. Я даю крой, а вы это «сошьете»... 

Движение показывалось один раз. Ю.Кретов не повторял. Участники спектакля вынуждены были придумать способ, назвали его «цепочка», когда все помогали «брать» движение, на лету запоминая крошечный фрагмент. Потом по очереди подробно передавали движение одному, пока оно целиком не запоминалось. Так же — следующему, следующему. 

Запомнил движение - теперь повторение и повторение. Не с целью отточить. Зеркала, как принято в балете, исключались. При повторении движений возникал эффект внутренних зеркал. Или как-то еще. Но движение становилось своим, единственно возможным, мотивированным изнутри. Повторение движений в отсутствии режиссерских задач и хореографических установок обнаружило еще одну методологическую особенность театра — внимание.  

Люди начали меняться, хорошеть. 

 

Продолжение …..